Тайна в наследство

— Точно, Сента. Джеймс сказал: «Возьмем Сенту: жена из нее вышла бы хуже некуда. Слишком красивая. Слишком амбициозная. Занята только собой. Мне в ее жизни не нашлось бы места. С такими женщинами разговор короткий: надо делать с ними то, для чего они предназначены, а когда надоест, выставлять их вон». «Но только не Лиллиан», — подхватил Банди, и все мы затаили дыхание. Ты же знаешь, каким вспыльчивым был Джеймс. Мог годами терпеть чьи-нибудь дерзости — до тех пор, пока однажды этот человек не переступал черту. После этого Джеймс больше никогда не видел его, никогда не говорил о нем и, что, на мой взгляд, еще хуже, больше никогда не оплачивал его счета.

— И что же сказал обо мне Джимми? — Бейли понизила голос так, что едва слышала его сама.

— Сказал, что позаботился, чтобы тебе было некого любить, кроме него. Объяснил, что когда ты начинаешь скучать и пытаешься чем-нибудь заняться всерьез, он сразу увозит тебя в какое-нибудь новое место. «Беда Лиллиан, — говорил он, — в том, что она умна. С виду и не скажешь, ведь она молчунья, но никто из вас не знает, что по утрам, когда все вы еще отсыпаетесь за предыдущую ночь, Лиллиан уже хлопочет на кухне с поварами, надоедает им вопросами, учится у них. А если не с поварами, то с садовниками или механиками. Она любит учиться». «Но применить свои знания ей негде», — заметил Банди, и Джеймс рассмеялся. «В том-то и суть, — заявил он. — Если женишься на глупой женщине, придется жить с ней. Если женишься на умной — в наше время и опомниться не успеешь, как она освоится и начнет конкурировать с тобой». «Ты про карьеру? — удивился Банди. — Неужели ты всерьез считаешь, что Лиллиан тебе соперница?» «Не в этом дело: просто бизнес отвлечет ее от меня». «Значит, поэтому ты выставил того человека из «Хайнца»?» — догадался Банди.

Арлин умолкла и посмотрела на Бейли, ожидая реакции.

— Ты хоть помнишь, что у Джеймса были какие-то дела с «Хайнцем» и оттуда присылали представителя? Кажется, в то время вы жили на Антигуа.

— Нет, — тихо поправила Бейли. — В Шотландии, в замке.

— Ах да! — закивала Арлин. — Это там ты получила кухню стоимостью в сто тысяч долларов и прямо-таки поселилась в ней. Джимми объяснял, что в остальных комнатах замка слишком холодно, но мы-то знали: ты не желаешь видеть нас.

— Так что там насчет «Хайнца»? — напомнила Бейли, стараясь не смотреть Арлин в глаза.

— Этот представитель как-то попробовал твой джем и сразу захотел выкупить у тебя рецепт и право на продажу, но Джеймс ему не позволил. Джеймс заявил, что у тебя нет никакого желания ввязываться в бизнес, а Банди потом за его спиной оповестил всех и каждого, что единственный бизнес, которым тебе дозволено заниматься, — это муж. Ты хоть что-нибудь об этом помнишь?

Бейли сидела, не поднимая глаз. Она сама попросила Джимми узнать у представителя компании «Хайнц», не поможет ли он ей с выпуском линии собственных деликатесных продуктов. Весь день Бейли провела как на иголках в ожидании ответа. И едва Джимми в тот вечер вернулся домой с гигантской охапкой роз, Бейли сразу все поняла.

В ту ночь Джимми был особенно ласков с ней, прижимал к себе, смешил, но прежде сообщил, что представитель компании решительно отклонил ее предложение. Джимми добавил:

— Я не сказал ему, кто готовил джемы, предложенные ему на пробу, — мне хотелось увидеть искреннюю реакцию. Но поверь, я чуть было не врезал ему, когда услышал, что джемы «самые заурядные» и «ничем не примечательные».

От этих слов Бейли чуть не разрыдалась. Сколько лет она слышала от людей, что приготовленные ею лакомства изумительны и ни с чем не сравнимы, что ничего подобного они никогда не пробовали! А оказалось, все они лгали из вежливости.

Увидев, что она на грани слез, Джимми страшно разозлился и предложил купить ей завод, если уж ей так хочется делать джемы.

— Мы назовем их «Джемы Лиллиан», — загорелся он. — О, знаю! Вот что мы сделаем! Хочешь, я куплю тебе «Хайнц»?

Его праведное негодование было настолько искренним, что Бейли невольно засмеялась.

И все же удар оказался таким болезненным, что несколько месяцев после этого Бейли ничего не консервировала. А теперь Арлин уверяла, что представителю «Хайнца» настолько понравились джемы Лиллиан, что он даже подготовил контракт, по которому под ее контроль должен был перейти целый филиал компании.

— Видела бы ты его за завтраком в то утро! — заливалась Арлин. — Он буквально на коленях готов был умолять Джимми. Говорил, что рынок продуктов для гурманов только начинает развиваться и твоя стряпня — именно то, что нужно сейчас «Хайнцу».

Бейли посмотрела на собственные руки и увидела, что крепко сжимает кулаки, вонзая ногти в кожу. Тем утром, о котором говорила Арлин, ей хотелось выйти к завтраку и в лицо сказать представителю «Хайнца» все, что она о нем думает. Хотелось швырнуть ему охапку голубых ленточек — призов, полученных за годы участия в кулинарных конкурсах и ярмарках. Но Джимми пообещал обо всем «позаботиться», при этом его лицо дышало яростью. «Давай я сам, Веснушка, — решил он. — Мстить я умею лучше, чем ты».