Тайна великого живописца

Сердце Крамского болезненно сжалось.

– Здравствуйте, – тревожно произнес он. – Мне бы Матрену Саввишну повидать…

Женщина испуганно заморгала, ее рот некрасиво искривился, и она прикрыла его ладонью.

– Эх, батюшки… – горестно вырвалось у нее. – Нет больше нашей ненаглядной Матренушки…

– Что?! – не поверил Крамской. – Матрена Саввишна?

– Сорок дней завтра будет, как ее похоронили… В дороге она сильно заболела, попала в земскую больницу, там бедняжка и преставилась… Не смогли, значит, ее вылечить…

От внезапного острого горя Крамской застонал и едва устоял на ногах.

– Да вы в дом-то пройдите, – жалостливо всхлипнула хозяйка.

Крамской послушно, не видя ничего вокруг, словно слепой последовал за ней.

В доме его усадили за стол. Он пил горячий чай вперемежку со слезами и вспоминал последнюю встречу в морозный, ненастный день в доме Бестужевых.

На следующий день художник посетил скромную могилку бывшей светской красавицы графини Бестужевой. Увидев маленький холмик с сиротливо стоящим деревянным крестом, он вновь не смог сдержать слез.

Так велико было его горе, что он долго не мог покинуть место, где обрела вечное успокоение его возлюбленная. Разум не мог понять нелепости и трагичности происшедшего. Ведь совсем недавно Иван Крамской был уверен, что впереди их с Матреной Саввишной ждет прекрасная, счастливая судьба, и вдруг внезапно смерть настигла ее, такую молодую, дивную, живую, трепетную, вырвала из жизни, отобрала навсегда!..

Художник снял маленький домик в Фатеже и каждый день ходил на ее могилу. Боль утраты была настолько сильной, что он не мог справиться с ней, и чтобы забыться, гулял по окрестностям, писал, сделал несколько эскизов для будущих картин.

Только через месяц он нашел в себе силы отправиться в обратный путь.

Вернувшись в Петербург, Крамской заперся в мастерской и снял с портрета Матрены Саввишны кусок ткани, которым закрывал картину от пыли. Но кисть в руке дрожала, и он не смог коснуться холста. Вновь накрыв недописанный портрет, художник убрал его в дальний угол.

Время от времени Крамской ездил в Фатеж, навещал могилу Матрены Саввишны, поставил ей памятник.

Годы шли, он изменился, постарел, стал сильно болеть и, несмотря на свое состояние, отправился попрощаться на могилу Бестужевой. Иван Николаевич чувствовал, что больше сюда не приедет.

По дороге он заехал к старшей сестре Матрены Саввишны и, увидев ее дочь, поразился сходству девушки с умершей теткой. Конечно, это была не она, не утонченная красавица графиня, но те же темные бархатные глаза, нежный овал лица, румянец и разлет бровей. Крамской уговорил девушку позировать ему и сделал эскиз.

Когда он ступил на порог своей мастерской, то первым делом вытащил незавершенный портрет Матрены Саввишны, и ее образ словно предстал перед художником, он начал писать ее лицо. Эскиз с портретом племянницы Матрены Саввишны так и остался нетронутым, а вот сделанная в свое время фотография помогла освежить память. Забыв об всем на свете, Крамской сутками стоял с кистью перед мольбертом.

Он писал портрет своей возлюбленной с мучительной страстью, словно пытался вернуть что-то упущенное, очень дорогое и важное. Пытался вдохнуть жизнь в драгоценные черты. Работал в одиночестве, никого не допускал в свою мастерскую, и портрет никому не показывал. Это произведение стало его самой большой тайной, Иван Николаевич так никому и не сказал имя прекрасной незнакомки.

А закончив работу над портретом, он отослал фотографию Маргариты Саввишны в село Миленино ее сестре.

Глава 19 Семейное предание

Зная, со слов Башлыкова, что Маргарита Вишневская фотомодель и участница конкурса красоты 2014 года, Суржиков связался с устроителями конкурса и выяснил, что девушка уроженка Фатежа. Он обратился к коллегам из Фатежского следственного управления и вскоре все узнал о семействе загадочной Маргариты.

Для того чтобы установить личность погибшей Инги Крыловой, Суржиков отправился в небольшой городок Фатеж Курской области, где проживали родители пропавшей девушки.

Несмотря на скверные дороги, комфортабельный автобус довольно быстро довез его до небольшого городка со старинной архитектурой. По пыльным улочкам среди чахлой растительности разгуливали разжиревшие несушки и важные гуси.

Разыскать двухэтажный деревянный дом, где на втором этаже проживала мать Маргариты Вишневской, не составило труда. Дверь открыла седая женщина в очках, со старомодной прической и жестким выражением лица.

– Вам кого? – подозрительно уставилась она на Суржикова.

– Вы Галина Витальевна? – вздохнул следователь.

– Я, – удивленно отозвалась мать Маргариты. – А вы кто будете и зачем я вам понадобилась? – с ноткой тревоги поинтересовалась она.

Суржиков представился, по привычке развернув свое удостоверение.

– И чем я заинтересовала следователя из Москвы? – испуганно воскликнула она. – Неужели мои девицы что натворили?

– Может быть, пригласите войти? – спросил Суржиков.

Галина Витальевна провела его в уютную, стерильно убранную двухкомнатную квартирку.