Тайна Воланда

упоминаний о втором пришествии Иисуса. Он должен появиться неожиданно, в другом облике и под другим именем: «И назовут тебя новым именем». «Его

нельзя не узнать», — сказал ночной гость Ивана. Воланд появился в Москве

и не был узнан, как не узнали москвичи и маскарадное воинство Его —

«членов преступной шайки». Но разве Иисус не предупреждал, что придет

тайно: «Се, иду как тать»? «Тать» означает «вор», «разбойник»: беседуя с

литераторами, неизвестный «воровски оглянулся». Воланд назвал Левия

глупым рабом, Ивана — дураком, а Маргариту — королевой. Он помог

бывшему историку выиграть сто тысяч и написать роман, — отняв старое имя

и саму память о нем. «Я — мастер!» Свершилось еще одно пророчество: «И

рабов своих назовет новым именем». Иешуа не узнал даже его ученик и

посланец Левий Матвей, загадочным образом оказавшийся в Москве. (Еван.

от Луки: «Ибо у Него все живы»). Воланд именует Левия рабом, — но

почему? В пятнадцатой главе Евангелия от Иоанна Иисус говорит ученикам:

«Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его».

Левий назван рабом именно потому, что не узнал своего «господина».

Мессию опять не признали: лицо Иешуа названо «обезображенным» и

«неузнаваемым». А в изборожденном страданием «лысеющем лбе» Воланда

можно увидеть намек на Лысую Гору, чье второе название в романе тоже

приводится — Лысый Череп. По-арамейски — Голгофа… «Мир вам!» —

говорит Азазелло словами Христа. «Сегодня такая ночь, когда сводятся

счеты», — объясняет Воланд. «Кот… откуда-то добыл печать, по всем

правилам подышал на нее, оттиснул на бумаге слово „уплочено“…». Между

тем, обещано, что во второй раз Мессия придет как «Искупитель».

(Мессир — Мессия?)

«Боги, боги мои!» — эти слова Булгаков повторяет несколько раз. Иешуа

— Пилату: «Бог один!». И Воланд подтверждает:

«Один, один, я всегда один…».

«Имейте в виду, что Иисус существовал», — говорит «иностранец».

Свидетельствует — о себе? Именно так: «Я лично присутствовал при всем

этом». В самом раннем варианте главы (1928 г.) он почти не скрывается:

«Смешно даже говорить о евангелиях, если я вам рассказал. Мне видней». А

в булгаковских черновиках 1929 года мы обнаружили такие строки:

"— В самом деле, если бог вездесущ, то спрашивается, зачем Моисею

понадобилось на гору лезть, чтобы с ним беседовать? Превосходнейшим

образом он мог с ним и внизу поговорить!

В это время и показался в аллее гражданин. Откуда он взялся? В этом-то

весь и вопрос".

Так кто же посетил булгаковскую Москву — «однажды весной, в час

небывало жаркого заката», — а затем неузнанный вознесся с Воробьевых

гор? Ответ скрыт в названии той главы, где Воланд приходит к Ивану под

видом мастера — «Явление героя». Богоявление? В православии этим словом

называют приход Иисуса на Иордан, к Иоанну Крестителю. А что делает

булгаковский Иван после встречи с иностранцем? Он купается в Москве-реке

— на том самом месте, где до революции была крещенская «иордань»! «Дух

перехватило у него, до того была холодна вода…». Очень красноречива и

«неточность», допущенная в имени знаменитой отравительницы: «госпожа

Тофана». На самом деле ее звали Теофания — то есть, Богоявление.

3. «ТЕМ, КТО ХОРОШО ЗНАКОМ С ПЯТЫМ ИЗМЕРЕНИЕМ…»

«И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха

прозрачный гражданин престранного вида». Так возникает Коровьев. А через

пять лет после первой публикации «Мастера…» появилась любопытнейшая

статья в журнале «Изобретатель и рационализатор». Событие, о котором

рассказывает И.Вишняков, произошло поздней осенью тридцать седьмого

года, — когда Булгаков работал над последней редакцией своих «секретных

мифов».

«Необыкновенное началось сразу же, как только заработал мотор. Этого

ждали: слух, что надо ждать именно запуска мотора, уже прошел по базе, поэтому зрители запомнили все детали. Донеслось, как полагается, ослабленное расстоянием „От винта!“ и „Есть от винта!“, потом из патрубков

по бокам капота вырвались синие струи первых выхлопов, и тут же, одновременно с нарастанием оборотов, самолет стал исчезать из виду. Начал

истаивать, растворяться в воздухе. Что он разбегается, оторвался, набирает

высоту, можно было определить уже только по перемещению звука к лесу и

над лесом… Вскоре он сел. Слышно было, как он катился по бетонке, как

остановился невдалеке от группы командования и развернулся. За бетонкой

полегла трава под воздушной струёй от невидимого винта. Затем обороты

упали, мотор стал затихать, и самолет снова „сгустился“ на полосе, как

джинн из арабской сказки».

О том, что незадолго до войны в нашей стране испытывали невидимый

самолет, читатели «ИРа» узнали в июне 1972 года. Номер ходил по рукам, статью горячо обсуждали в курилках КБ и отраслевых институтов. Одни

толковали о дымовой завесе, другие отстаивали различные комбинации

отраженного и преломленного света, третьи допускали, что невидимость

создавалась неким силовым полем, заставлявшим лучи огибать препятствие.

Но самую ошеломляющую гипотезу высказал один младший научный

сотрудник из НИИДАРа: самолет «задвинули» в пятое измерение! Эмэнэс