Тайна Воланда

индивидуального пользования: «Цилиндр высотой метра в два и метр в

диаметре из полупрозрачного, похожего на янтарь материала. Овальная

дверца во всю ее высоту распахнута». Это устройство неспроста названо

«стаканом» и будкой: в булгаковском романе чудеса начались после того, как литераторы бросились к будочке и выпили абрикосовой. В результате

Иван Бездомный оказывается в клинике профессора-психиатра, а отделенное

от головы тело Берлиоза — на столе профессора-патологоанатома. «И на что

нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей затылок сдавлен сейчас в

резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами

профессор?».

Абрикосовая и патологоанатом — какая здесь может быть связь? Решить

эту шараду поможет «фруктовая» фамилия из повести «Роковые яйца» —

профессор Персиков. Принято считать, что Булгаков намекает на

профессора-патологоанатома А.И.Абрикосова, извлекшего мозг из ленинской

головы.

Сознание покидает тело?

17. «БЛЕСНУЛ БЕРЕГОВОЙ МАЯЧОК…»

«Не рассчитывая в оставшиеся сроки завершить свою последнюю книгу, автор принял совет друзей публиковать ее в нынешнем состоянии.

Спешность решения диктуется близостью самого грозного из всех когда-либо

пережитых нами потрясений — вероисповедных, этнических и социальных —

и уже заключительного для землян вообще…». Эти строки написал ученик

«Атона» Леонид Леонов — в авторском предисловии к своему последнему

роману «Пирамида» (1994). Он работал над ним почти полвека. В аннотации

говорится: «В центре романа командированный на Землю ангел, которого

хотят использовать в своих целях различные темные силы, среди которых

Сталин».

Посланец небес вышел из круглой колонны в заброшенной церкви, —

как булгаковский Левий Матвей, появившийся из круглой башенки на крыше

«Дома Пашкова». Легко узнаются и другие «цитаты» — летающий

автомобиль, волшебные цирковые номера и чудовищные объемы

апартаментов, втиснутые в скромную лесную дачу. Но самое ошеломляющее

совпадение — с домом Грибоедова:

«Года три назад сей даровитый паренек, случайно прогуливаясь в

дремучих саянских предгорьях, обнаружил под навесом скалы небольшую, полтора на полтора, колонию розоватых, с просинью, на шаткой ножке

высотою с палец и, как оказалось, мыслящих грибов. Неизвестно, что именно

происходило в них в тот час — месса, митинг или коллективная медитация —

но в бормотанье их, если зажмуриться, то ясно прослушивались характерные

стридулирующие фонемы раннего санскрита. Они-то и вдохновили

даровитого ученого на докторскую диссертацию с заключением, что

дрожавшие тогда у ног его в ожидании неминуемой расправы скромные

создания являются истинными предками человечества».

Хотя эти грибы в сюжете не участвуют, но появляются еще не раз. Вот, к

примеру: «…В ту пору, когда отщепившийся от гриба человек бродил на

четвереньках…». В другом месте излагается просьба: «…малость повысить

родословную людишек на уровень гриба съедобного, в пределах от боровика

до рыжика».

В «Пирамиде» лично присутствует автор — должно быть, для того, чтобы

читатель понял: в основе своей эта вещь почти документальна. А

тринадцатая глава первой части представляет собой художественное

изложение новой модели Вселенной, преподанной таинственным персонажем

по фамилии Дымков — не то пришельцем, не то ангелом. Мироздание по

Дымкову располагается на поверхности непостижимой сферы и составляет

ее.

Этот

мир

заполнен

разумной

живностью

разной

степени

«разреженности», причем в одном пространстве могут сосуществовать

несколько «параллельных» временных потоков. В объяснениях Дымкова

присутствует и парадоксальное утверждение Бартини о том, что мельчайшая

из частиц Вселенной — сама Вселенная.

Кто же такой Дымков? Он, как и следовало ожидать, не ангел и не

пришелец: «самое наличие таинственной двери да еще связка ключей в руке

позволяют приписать ему заведование запасным выходом к нам оттуда и

наоборот». В булгаковском Варьете все наоборот — «…зеленые огни с

надписью „Выход“ у дверей погасли». Нет выхода? Но в одной из ранних

редакций (1937 г.) надпись загорается. И не просто «Выход», а «Запасной

выход» — как у Леонова! Эти слова появляются перед последним отделением

концерта — «выходом мага с его длинным помощником и котом». Намек

повторяется на балу: «Последний выход, — прошептал ей озабоченно

Коровьев, — и мы свободны». И, наконец, левый глаз Воланда — «как выход

в бездонный колодец». (В одной из ранних редакций — «глаз с дырой»!) Церковь с загадочной колонной Леонов поместил в несуществующее

Старо-Федосеево. Про героя сказано: «Местонахождение Дымкова на

колонне, а также характер размещенных внутри ее, то и дело меняющихся

пейзажей, дают основание предположить что-то вроде маячной службы на

бескрайнем океане времени». Не указывает ли писатель на Феодосию и на

маяк феодосийского порта, расположенный неподалеку от Коктебеля? Этот

маяк не раз описан у Грина. Его летающий Друд даже жил там, — когда

«тревожил сны и вмешивался в судьбу» изобретателей и поэтов.

В «Часе Быка» земной звездолет садится на мыс у «темного моря», среди «сухой и пустынной приморской степи». Втайне от властей проводится