Тайна Волшебницы Света (СИ)

Глядя на эту будоражащую суету, Аэлин вдруг расхотелось спать, и она решила навестить своих друзей: они ведь тоже наверняка готовятся к походу. Для чего ей было это нужно, она и сама не знала, возможно, это был лишь повод увидеть принца. Ноги сами принесли её к комнате, что была отведена Гимли и Леголасу.

Сама не зная, для чего она пришла именно сюда, а не к Арагорну, например, девушка остановилась в нерешительности.

Может быть, лучше уйти?

Она, конечно, дала себе слово поставить все точки в отношениях с принцем до того, как покинет Рохан, но её девичья гордость восставала всеми силами против этого.

Дверь была чуть приоткрыта, и вдруг до неё донесся голос Леголаса. И Аэлин замерла, не в силах поверить в услышанное.

— Я действительно отправил письмо Тауриэль, Арагорн! — голос принца звучал сердито и упрямо. — Если она согласится, мы поженимся сразу после окончания войны!

— Зачем тебе этот союз? — пораженно спросил Арагорн, невольно повышая голос. — Разве твоя любовь к Тауриэль всё ещё жива? Ты же сам говорил, что вы с нею давно уже только друзья!

— Она — моя первая любовь! — запальчиво возразил Леголас. — А значит, мы вполне поладим с нею. Я знаю её много лет, она красива, верна своему королю, отважна… словом, достойна стать принцессой.

— Первая любовь! — хмыкнул Арагорн. — Вообще-то, предполагается, что у эльфа может быть лишь одна любовь!

— Вот именно! – сердито подтвердил его слова принц. — Я решил жениться по любви.

Арагорн шумно выдохнул, всё более отчаиваясь переспорить настырного друга.

— А что же с Аэлин? — тихо спросил он. — Ты вот так просто отпустишь её? Халдир пал, и твоя любимая свободна! Никак не пойму, что за ересь ты несешь про союз с Тауриэль? Значит, тебе понадобилось всего-то семьдесят лет на то, чтобы вспомнить, что именно она — твоя единственная любовь?! И при этом так, между делом, заморочить голову принцессе из соседнего королевства?!

Голоса мужчин становились всё громче, и ссора начинала приобретать опасные обороты. Арагорн был поражен извращенной логикой принца, ему самому никак не могло бы прийти в голову покинуть любимую, тем более, если препятствий для того, чтобы быть вместе не существует.

При всей своей преданности другу, Арагорн был страшно зол на Леголаса, который уперся в своей непримиримой глупости и не желал слушать доводов ни разума, ни собственного сердца. Арагорн молил всех Валар, чтобы Тауриэль оказалась мудрее своего принца и просто отказала ему.

— Леголас! – Арагорн попытался воззвать к нему в последний раз. — Ты пожалеешь о том, что пошёл на поводу у собственной гордыни и ревности! Ты потеряешь Аэлин окончательно.

— Мы уже говорили с тобой о ней, и я не стану повторяться! — отрезал Леголас, отвернувшись от друга и хмуро глядя в окно. — Я принял решение, Арагорн! Когда-нибудь ты поймешь.

— Пойму?! — кулак Арагорна резко опустился на стол, стоявший посреди небольшой комнаты. — Да будь я проклят, если я когда-нибудь пойму твоё эльфийское высокомерие и непроглядную глупость! Ты прав, Аэлин будет лучше без тебя! Я сам посоветую Элронду выдать её за Глорфиндела!

Удар был ниже пояса, и Арагорн это знал. Но в этот миг Леголас настолько вывел его из равновесия, что ему впервые захотелось вправить принцу мозги не только словесно, но и вполне физически. На очень краткий миг в синих глазах принца промелькнула боль, но он лишь скрипнул зубами, продолжая упрямо молчать.

Арагорн глядел на него и никак не мог осознать: неужели это тот самый Леголас, способный безрассудно рисковать жизнью ради друзей, долга, своей родины, сражаясь со злом Саурона? Тот самый, безупречный принц, благородный, искренний? Каким образом у него получается мгновенно превращаться в бесчувственного и надменного ревнивца, как только речь заходит о любимой девушке?

Леголас побледнел от гнева, глаза его метали молнии. Обстановка в комнате накалялась, и Арагорн счёл за благо прекратить этот бесполезный спор. Он метнул на друга уничтожающий взгляд и молча покинул комнату, резко распахнув дверь, и даже не заметив вовремя прижавшуюся к стене Аэлин.

Дверь в комнату громогласно захлопнулась, да так, что стены дрогнули. В этом был последний невысказанный аргумент Арагорна.

Аэлин едва не убило то, что она услышала… Она только сейчас поняла, насколько была подсознательно уверена в том, что любимый больше не расстанется с нею.

Несмотря на то, что она только что говорила Эовин, наивная принцесса надеялась, что они смогут уладить все обиды и разногласия между собой… Но такого поворота событий она уж точно не ждала!

Он решил жениться на Тауриэль… Он сказал, что она — его единственная любовь! Не может быть!!!

Неужели он и вправду считает её недостойной своей любви? Обида, боль, гнев, стыд, унижение — всё это смешалось в одном флаконе и вдруг хлынуло наружу целым водопадом слёз.

Рыдания вырвались у неё столь внезапно, что она в испуге зажала рот руками, боясь, как бы Леголас не услышал её. Опомнившись, что она до сих пор стоит перед его закрытой дверью, Аэлин бросилась прочь.