Тайна ворона

Оказалось, что как раз в длинные майские выходные[6] в деревне будет праздник, поэтому они решили: пусть Сихо приедет в гости, а там заодно и посмотрит, что и как.

Не желая спорить с бабушкой, девушка уехала, пока той не было дома, – только письмо оставила. Сихо чувствовала свою вину: мало того, что заставит бабушку беспокоиться, так еще и поедет ворошить прошлое, о котором та не хотела говорить. И вот день закончился, а девушка до сих пор не смогла ни о чем расспросить дядю.

Кроме того, преувеличенное дружелюбие жителей деревни беспокоило ее, как волосок, попавший в рот: вроде и мелочь, а ужасно неприятно. Почему – она не могла сказать. Все были с ней ласковы, даже чересчур, все радовались «возвращению» Сихо на родину. Вот только ей все время казалось, что улыбаются они неискренне. Пустые улыбки во время банкета так пугали, что она почти не притронулась к угощениям. Пришлось даже попросить разрешения уйти до окончания ужина, отговорившись усталостью после долгого путешествия.

«Почему же бабушка так не любила это место?»

Девушку все еще беспокоила резкость старушки, но, после того как Сихо все-таки нарушила строгий запрет и приехала сюда, спросить было не у кого. Она бессознательно потерла лоб и поняла, что челка мокрая от пота. Да и в горле сухо. Теперь, когда Сихо обратила на это внимание, она поняла, что уже не заснет. Накинув поверх пижамы куртку, она тихонько вышла из комнаты, чтобы налить себе на кухне воды. Ее поселили рядом с Сюго, в самом дальнем углу второго этажа. Девушка осторожно спустилась по лестнице, стараясь не разбудить спящее дядино семейство, однако на кухне еще горел свет.

Похоже, там кто-то беседовал. Сихо только собралась окликнуть их, как вдруг услышала истеричный вопль тети:

– Так это я виновата?!

– Не ори, дура! – Раздраженный голос явно принадлежал дяде.

Что-то явно было не так, и Сихо решила пока помолчать.

– А вдруг она проснется? Девчонка и так почти не притронулась к еде со снадобьем.

– Я тебе говорю: я в этом не виновата! Она и другого ничего не ела. Может, вообще малоежка?

О чем это они?! Люди, обменивающиеся колкостями, были совсем не похожи на тех дядю и тетю, которые ее встретили.

– Надо же! Кто бы мог подумать, что так тяжело подготовить посвящение…

– Мы скоро доиграем свою роль, нечего так ворчать. Осталось просто доставить ее туда, и все.

– А вдруг будет сопротивляться? Может, связать девчонку до прихода остальных?

– Пока спит? Разбудим еще, начнет брыкаться – поранится.

– Да какая разница? Принесем ее в жертву – и все будет в порядке!

Сихо невольно сделала шаг назад. И тут под ее ногой скрипнула доска.

– Кто там? – Из кухни с воплем вылетела тетя.

Сихо, наверное, никогда не забудет это зрелище. Тетя стояла против света, падающего из кухни, и из-за растрепанных волос казалось, что голова ее странным образом раздулась. На лицо легла черная тень, и только глаза пылали. Увидев Сихо, она раззявила нарисованный красной помадой рот и оскалила ровные белые зубы.

– Это ты?! – придушенным голосом прошипела она, и девушка, не удержавшись, закричала.

Она развернулась и попыталась удрать, однако сзади ее со страшной силой дернули за капюшон. Раздался треск рвущейся ткани, Сихо чуть не упала, когда женщина потянула ее к себе, но ухитрилась сбросить куртку.

– Погоди!

– Стой!

– Не удерешь! – вопили дядя и тетя, перебивая друг друга, и девушка, не помня себя, ринулась в прихожую.

Надо скорее бежать отсюда. Скорее, скорее, скорее! Дрожащими руками отперев дверь, она выскочила наружу… и застыла на месте. Там уже ждали мужчины в белых одеждах и с факелами в руках. На лицах людей, которые несколько часов назад толпились вокруг нее с улыбками, не осталось и следа не только радости – они не выражали ничего.

– Ой…

Пока она глядела в эти лишенные всякого тепла глаза, в голове прозвучал голос: «Считай жителей его деревни совершенно не такими людьми, как мы».

«Значит, бабушка была права», – промелькнула в голове последняя мысль.

На голову обрушился сильный удар, и девушка потеряла сознание.

* * *

– Говорил же, надо бежать! – прозвучал усталый голос.

Сихо захлопала глазами – и увидела лишь темноту. Некоторое время девушка не понимала, что происходит. Она попыталась приподняться, но стукнулась головой и только теперь сообразила, что ее где-то заперли. С трудом ей удалось сесть, согнув колени, однако встать не получалось. В ту ночь на Сихо была тонкая пижама, привезенная из дома, теперь же в груди жало и на теле ощущалась плотная ткань. Вытянутая рука сразу же на что-то наткнулась, и по спине пробежал холодок.

– Что это?

– Тебя заперли в сундуке.

Все еще не узнавая этот спокойный голос, Сихо невольно завопила:

– Не может быть! За что? Выпустите меня!

– К сожалению, уже поздно. До сундука еще можно было что-то сделать, но ты никак не приходила в себя.

Когда глаза привыкли, девушка заметила лучики света, проникавшие в ее тесную темницу через маленькие дырочки: дерево, из которого сделан сундук, сильно изгрызли насекомые.