Тайна воцарения Романовых

Но это было еще “цветочками”. Все недовольное скапливалось на юге. Сюда ссылали на службу опальных дворян и стрельцов. Сюда устремлялись беглые. И многочисленные дворни репрессированных бояр — их запрещалось кому бы то ни было принимать на службу, но в приграничье всегда была нужда в воинах и крестьянах, и на прошлое человека смотрели сквозь пальцы. На юге не было неурожая, и туда бежали голодающие. А потом, спасаясь от расправ, остатки “разбоев”. В итоге порубежье стало настоящей пороховой бочкой. И не замедлила появиться “спичка”.

Кем на самом деле был Лжедмитрий I, исследователи спорят по сей день. Бытуют версии и общепринятая, и подтасованные под сенсацию. Поэтому приведу лишь собственное мнение. Разумеется, “истинным царевичем” он не был. Но мне кажутся убедительными факты, приводимые Немоевским, Олеарием и Костомаровым, что не был он и расстригой Отрепьневым. В России сразу заметили, что он прикладывается к образам и творит крестное знамение не совсем так, как природный “московитянин” — в каких-то мелочах движения отличались. А ведь это вырабатывалось с детства, отвыкнуть за 3 года бывший монах никак не мог. Заметили, что после обеда он не ложился на часок вздремнуть (русские вставали очень рано, а часто и ложились поздно из-за церковных служб). Что любит телятину, считавшуюся в России запретным блюдом. Что не ходит регулярно в баню — а русские, в отличие от редко мывшихся западноевропейцев, в том числе и поляков, были весьма чистоплотными. Да и речи, произносимые самозванцем на разных приемах, по стилю и цитатам выдают следы польского воспитания.

Скорее всего, он был из русских, родившихся за рубежом — там жило много эмигрантов, да и граница проходила на Смоленщине. Самозванство в это время было не ново. Три самозванца захватывали престол Молдавии, два самозванца действовали в Турции, о чем в Польше, конечно, знали. И Лжедмитрий являлся либо авантюристом-одиночкой, либо… “троянской лошадкой”, специально подготовленной иезуитами. Разные “нестандартные ходы” были вполне в их стиле. Кстати, после его гибели подобная версия на Руси существовала. Папа Павел V в 1606 г., после крушения авантюры, сетовал, что “надежда приведения великого княжества Московского к святому престолу исчезла”. А на польским сейме в 1611 г. было сказано: “Источник этого дела, из которого потекли последующие ручьи, по правде, заключается в тайных умышлениях, старательно скрываемых, и не следует делать известным того, что может на будущее время предостеречь неприятеля”. Выходит, что-то знали.

Хотя кем бы ни был Лжедмитрий персонально, его моральный облик известен: человек храбрый, не злой, великодушный, но абсолютно беспринципный. Чтобы обрести покровителей, он тайно принял католичество, наобещав папе и иезуитам распространить его на Руси. Сигизмунду III дал расписку уступить Смоленск и Северщину, ударить на шведов. И король даже счел предлог подходящим для войны с царем — но более умные сенаторы во главе с коронным гетманом Замойским тормознули его, прекрасно помня удары русских армий. Кстати, когда Замойский вскоре умер, иезуит Поссевино радовался: “Теперь исчезнут препятствия… к распространению римско-католической веры в Московии”. А в причастности ордена к организации авантюры Лжедмитрия убеждает и мощнейшая “информационная поддержка”, развернутая в католических странах. Тот же Поссевино быстро опубликовал на нескольких языках бестселлер “Повествование о замечательном, почти чудесном завоевании отцовской империи юношей Дмитрием”, и даже великий драматург Лопе де Вега получил заказ на пьесу “Великий князь Московский”.

Главную опору самозванец получил в лице воеводы Сандомирского Юрия Мнишека. Трогательный роман с Мариной, о котором рассюсюкался Костомаров, тут, конечно, ни при чем. Мнишеки были иной породы. Юрий возвысился, быдучи приближенным старого короля Сигизмунда-Августа, которому поставлял ведуний для повышения потенции и красоток, не стесняясь похищать и монахинь. Получал за это имения и должности. А после смерти своего благодетеля обокрал его так, что короля не в чем было прилично похоронить. Все об

этом знали, но по польским порядкам привлечь его к ответственности было дохлым номером, и он стал важным вельможей. Чтобы заручиться дружбой проходимца, Лжедмитрий дал обязательство жениться на его дочери, пообещав впридачу 100 тыс. злотых, Псков, Новгород и ряд городов на юге.

Мнишек стал “маршалом”, навербовав банду из 3 тыс. “рыцарства”. Присоединились и 2 тыс. запорожцев — как раз тогда Сигизмунд разорил Сечь, и они искали другие места приложения сил. Предприятие выглядело просто несерьезно. Но едва самозванец осенью 1604 г. перешел границу, вспыхнуло восстание. Без боя сдались Моравск, Чернигов, переметнулись Путивль, Кромы, Рыльск, Севск. Стекалась вольница и донские казаки, признавали “Дмитрия” дворяне — кто из страха, кто из ненависти к Годунову. Но под Новгородом-Северским, единственным городом, где воевода Басманов оказал стойкое сопротивление, самозванец застрял надолго.