Тайна всегда со мной

— Когда ты сел за баранку этого автомобиля? — подхватила я.

— Нет, другой. Когда я предложил начальству воспользоваться свободной головой в нашем штате.

— Ну вот, в следующий раз хорошенько подумай. Может, самому-то оно и попроще было бы.

— Теперь уже несомненно, — ответил Селиванов. — Но все-таки завтра, ко мне через полчаса придут на допрос.

В принципе, его ответ запросто можно было трактовать так: а не сделать ли тебе все самой? Тем не менее я решила дождаться завтрашнего дня. Не из вредности, а просто потому, что помнила, с каким недоверием соседка Светловых отнеслась к моей «корочке» инструктора. Если сама Вероника не захочет с нами откровенничать, то на соседку Виталину Аркадьевну у меня были большие планы.

В детском доме отлично знали, что все дела я непременно довожу до конца, поэтому не удивлялись моей настойчивости в любом начинании. Если я бралась что-то изучать, то всегда докапывалась до самой сути вопроса.

В первый год моего пребывания там я нашла на полке в игровой рваную коробку с пазлом. В нем было какое-то сумасшедшее количество деталей. Я собирала его уже около часа, когда одна из воспитательниц обронила, проходя мимо, что многие детали в нем потеряны. Конечно же, это меня не остановило. Я пропустила обед, а потом и ужин, боясь отойти от него хоть на минуту.

Тогда мы еще не успели сколотить нашу банду и я ко всем относилась с большой опаской. Впрочем, как и остальные ко мне. Я знала, что, если отлучусь хоть на минуту, картинку могут сломать и все мои труды пропадут.

Я закончила собирать пазл перед отбоем. В нем действительно не хватало деталей. Что удивительно, я отлично помню количество недостающих — тридцать одна. Чего я совершенно не могу вспомнить, так это что было на нем изображено. Пейзаж, натюрморт, герой из мультфильма или животные? Я пытаюсь представить, но перед глазами только огромное множество рассыпанных на полу деталей.

Вот и сейчас я будто собираю тот самый пазл. Все сходится, но нескольких фрагментов не хватает, и совершенно непонятно, что же я собрала.

Вера Кузьминична, психолог, которая работала с нами в детском доме, всегда говорила мне, что умение доводить все до логического конца дорогого стоит. Якобы не всем это дано и даже не всегда этому можно научиться.

Я верила ей, меня грела мысль о том, что есть во мне что-то ценное. Потому что чем очевиднее было, что отец за мной не вернется, тем более ненужной я себе казалась. Об этом мы тоже много разговаривали с этой чудесной женщиной. К счастью, во взрослом возрасте мысли о собственной никчемности ко мне не возвращались. В чем я, несомненно, видела результат работы психолога. А вот от мыслей об отце отделаться было не так легко.

В конце концов я укрепилась в мысли, что детдом — это надолго. Часто представляла себе даже не то, как отец возвращается за мной, а то, что где-то они сейчас вместе с моей матерью. О ней я совсем ничего не знала, поэтому в моих фантазиях она часто виделась мне в образе то ли феи, то ли белокурого ангела.

Возможно, я была недалека от истины в своих детских мечтах. Быть может, они действительно сейчас вместе. Просто не на этой земле.

Поняв, что в конторе мне делать нечего, я с чистой совестью отправилась домой с намерением провести тихий вечер за книгой. Но, перелистнув пару страниц, поняла, что мысли мои далеко от сюжетных перипетий.

Я все время возвращалась к истории с Милой — именно она сейчас не давала мне покоя. Более того, мне не удавалось собрать все детали воедино.

Если предположить, что медкарта не врет и Вероника вынашивает двойню… О втором ребенке никто из ее окружения не обмолвился и словом, как и она сама. Допустим, о нем действительно никто не знает. Может ли спустя девятнадцать лет этот самый ребенок объявиться в виде трупа? Трупа сестры-близнеца Людмилы?

Людмила могла вообще не догадываться о существовании собственного двойника. Если он, конечно, был. Что, если деспотичный отец успел убедить Веронику отказаться от одной дочери под предлогом, что с двумя ей не справиться? Возможно даже, что ему удалось скрыть от нее тот факт, что она вынашивала двойню. Он мог заранее договориться и подкупить медперсонал, который действовал по его указке. На момент родов медики могли и не подозревать, что в день икс Павел Светлов был уже мертв. В таком случае даже сама мать может не знать о существовании второго ребенка.

Допустим, была вторая девочка. Она выросла в детдоме, как я, либо в приемной семье. И необъяснимым образом погибла вскоре после смерти сестры. Недаром говорят, что у близнецов особая связь.

Тело девушки попадает в городской морг, где ее, естественно, принимают за Людмилу Светлову, тело которой загадочно исчезло. Все бы хорошо, но как в ее карман попадает абонемент в библиотеку на имя Милы? Не наши же расстарались его подсунуть, чтобы закрыть вопрос. Да и смысла в этом мало: до вскрытия было и так очевидно, что это и есть пропавшая Мила. Выглядят они идентично.