Тайна всегда со мной

— Тоже видела его с ней однажды, потом нашла в соцсетях, — легко соврала я.

— Ну ты даже больше меня о ней знаешь, значит, — хохотнул он.

— Значит, о чем общались, ты не слышал. Ну а как это выглядело со стороны? Похоже на влюбленных?

— Не знаю, что и сказать. Чтоб они обжимались по углам, я не видел. Бывало, просто тихо что-то обсуждали. Как-то раз я вышел в коридор, а с лестницы их голоса. Громко спорили о чем-то, даже ругались. Ясно было, что он недоволен чем-то. Может, с другим замутила.

— Расслышал что-нибудь? — с надеждой спросила я.

— Ну он там ей высказывал, что потерял доверие. Что-то такое. Я потому и подумал про измену.

— Ясно, — вздохнула я.

— Да ладно, не расстраивайся. — Артем встал и достал еще две банки пива из холодильника.

— У меня еще есть, — подала я голос.

— Короче, Таня, найди себе кого поприличнее. У этого семь пятниц на неделе. Хочет жить хорошо, а ничего для этого не делает. Да и детдомовское прошлое все-таки… — неуверенно добавил он.

— А он знает своих родителей?

— Его из роддома отдали сразу, насколько я знаю. Не то чтобы у бомжей забрали или что-то такое. В общем, с родителями он ни дня не провел.

— Неужели ничего о них не знает? Не пытался найти?

— Да кому он сейчас нужен, здоровый мужик, если от него ребенком отказались?

— Ну… просто, чтобы знать, кто его родные мама и папа.

— Однажды мы с ним выпили крепко, за жизнь разговаривать стали. Это еще на первом курсе было. Демид и сказал, что сразу после того, как из детдома вышел, твердо решил узнать, почему его бросили.

В этот момент меня слегка передернуло, и я сделала большой глоток из банки, чтобы скрыть свою реакцию. Я прекрасно понимала желание парня. Это тот вопрос, который задает себе каждый воспитанник детдома. Часто он остается без ответа и ложится на сердце рваной раной.

— Узнал? — понизив голос, спросила я.

— Видимо, — пожал плечами Артем и глотнул пива. — Он только сказал, что лучше бы не знал правды. Говорил, что легче предполагать, что твои родители наркоманы или в тюрьме, чем знать, что живут в достатке и с другими детьми.

— Да, это больно, — согласилась я.

— Он тогда сказал, что впервые в жизни узнал, что такое настоящее унижение, хотя в детдоме всякое бывало. Больше он к этой теме никогда не возвращался.

— Артем, можешь сохранить наш разговор в тайне?

— Легко. — Он закинул ногу на ногу и пожал плечами.

— Последняя просьба. У тебя есть его фотка? Можешь скинуть, а то мне как-то неловко было его фотографировать?

— Сейчас найду, — ухмыльнулся парень и принялся копаться в телефоне.

Через пару минут снимок был у меня. На нем Демид сидел на той самой кровати, где сейчас находилась я. Темные джинсы, черная футболка. Он был такой же долговязый, как и его сосед. Только волосы русые. Схожесть с Людмилой прослеживалась, но не была очевидной.

— Спасибо тебе, — произнесла я, стоя у порога. — Думаю, теперь я знаю, что делать.

— Беги, Таня, беги, — ответил он и рассмеялся.

Не то чтобы я последовала его совету, но из общежития удалиться поспешила. До дома я решила добираться пешком, несмотря на кашу из грязи и листьев под ногами.

Утром меня разбудил звонок Селиванова.

— Спишь? — поинтересовался он.

— Бывает иногда, — отозвалась я, протяжно зевнув.

— Заеду за тобой через пятнадцать минут?

— Это еще зачем?

— Поедем к Лысенко. Они ждут нас в девять.

— Сразу оба? — уточнила я.

— Да, ты и я.

— Это я поняла, братья — оба?

— Ну да, — засомневался Селиванов. — А что, надо было их по одному допрашивать?

— Не знаю, как надо, но надеюсь, что вдвоем они будут более разговорчивыми.

В пятнадцать минут я, само собой, не уложилась, но к назначенному времени мы все-таки успели. Встретиться договорились в холостяцкой квартире Матвея. Мы расположились в единственной комнате — очень просторной. Здесь уместилась и огромная кровать хозяина, и мягкая мебель, обитая серым велюром, и даже раскладушка. На ней, должно быть, спал Кирилл. Возможно, в их совместной с покойной женой квартире ему пока не по себе. Я его прекрасно понимала.

Мы с Антоном сели в кресла, а братья устроились напротив нас на диване. Выглядели они уже довольно бодро. Если не считать гипса во всю ногу у Матвея и повязки на голове Кирилла.

— Как вы себя чувствуете? — не удержалась я от дежурного вопроса.

— Терпимо, — поморщился Матвей. — Чем обязаны?

— Речь пойдет о ваших родителях, — начал Селиванов, а братья переглянулись в недоумении. — Вы допускаете связь двух аварий, случившихся в вашей семье?

— Злой рок, — печально ухмыльнулся Кирилл. — Кара… понять бы за что?

— Вы серьезно? — уточнил Матвей. — У нашей семьи никогда не было врагов. Все, что можно хоть как-то притянуть, так это наших конкурентов по бизнесу. Только не того я полета птица, чтобы так жестоко мстить. Да и дорогу мы никому не переходили.

— Мы вполне серьезно, — спокойно продолжил Антон. — У нас есть основания полагать, что гибель ваших родителей не случайна.

— Как это? — нахмурился Матвей.

Кирилл только молча ухмыльнулся и покачал головой.

— Давайте начистоту, — предложила я и перегнулась к братьям: — Вы знали, что ваша мать имела отношения на стороне?