Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов

Во второй половине 60-х годов XIX в. у Александра II возникли существенные проблемы. В 1865 г. от туберкулеза умер наследник престола Николай, и между Александром и императрицей Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софией-Марией Гессен-Дармштадтской (или Марией Александровной, как ее звали в России) стало возникать отчуждение, которое, достигнув своего апогея, оказалось непреодолимым. Императрица, принявшая православие, фанатично уверовала; и вместе со своим духовником настойчиво внедряла вокруг себя атмосферу мрачной набожности. К тому же ее здоровье, ослабленное многочисленными беременностями и суровым петербургским климатом, требовало постоянного лечения и отдыха. Отношения с супругом крайне обострились по причине ее замкнутости; вместе с наследным великим князем Александром она стремилась во всем поддерживать только интересы Церкви и Славянского благотворительного комитета. Из-за несносного характера, проявленного обстоятельствами, она создала вокруг себя консервативное окружение, в которое были внедрены агенты с берегов Темзы, постоянно информировавшие королевский двор о состоянии дел на берегах Невы.

Агент — (от лат. agens, род. п. agentis — действующий) — доверенное лицо, совершающее в пределах полученных полномочий действия по поручению и в интересах другого лица. Предоставляет услуги за определенное вознаграждение. (Большой юридический словарь. М., 2002).

Агенты, получив дальнейшие инструкции, распространили в Петербурге молву, что, мол, Александр II втайне от жены посещает притоны и злачные места. Но это не соответствовало ни характеру императора, ни устоявшимся взглядам, ни порывам его души. В подобных обстоятельствах он нашел себе жизненную опору в общении с княжной Екатериной Долгорукой — прямой наследницей основателя Москвы князя Юрия Долгорукова, являвшегося родовой ветвью Рюрика.

Александр II с каждым годом правления Российской империей приходил к осознанию, что кровная ветвь Романовых, идущая от Рюрика, прервалась со смертью дочерей Петра Великого Анны и Елизаветы. И сомнительно, что рожденный от сына Анны Петровны Карл-Петер-Ульрих Голштейн-Готторпский (император Петр Федорович), который женился на Софии-Фредерике-Августе Ангальт-Цербстской (Екатерине II), являлся отцом будущего императора Павла I. По крови никакой он не правнук Петра Великого (его отцом был любовник Екатерины II граф С. В. Салтыков)! — вот что знал Александр II; и знание это, как и сакральность чистоты власти, было важно для будущего самой империи…

Поэтому, ощущая страстную любовь к юной княжне, уже немолодой император видел в своей связи и святое деяние, результатом которого было вступление — после смерти императрицы — в морганатический брак 19 июля 1880 года с Екатериной Михайловной Долгорукой. Любимая женщина родила ему троих детей; царственный супруг своим указом присвоил ей титул великой княгини Юрьевской.

Подобным деянием, как искренне считал Александр II, восстановлена ветвь Рюриковичей-Романовых, которые по праву Божьему правили (и должны править) святой Русью. К слову, император лично взял на себя опеку и над пятью ее братьями и сестрами.

Все это становилось для правителей Великобритании крайне небезопасным. Многие на берегах Темзы отдавали отчет, что значит для русских восстановление ветви Помазанника. И тогда в столице Российской империи было создано несколько резидентур из подготовленных людей, в задачу которых входило физическое уничтожение императора.

Одну из таких групп возглавил небезызвестный Дмитрий Каракозов. Другая же группа имела целью усугубить, обострить отношения между Александром II и его детьми от первого брака; наследника престола великого князя Александра настроили против отца и его молодой жены.

В те же времена александровские полководцы Скобелев и Черняев завоевали целые регионы Центральной Азии и на Кавказе; было начато строительство Транскавказской железной дороги; были получены от Китая большие территории по Амуру; заложен форпост России на Дальнем Востоке — город Владивосток. Полностью начал осваиваться русскими Сахалин.

Все это также вызывало недовольство некоторых европейских монархических домов.