Тайна заброшенной часовни

Через минуту сарай был заперт на оба замка, притом каждый — на два поворота. Девочки, к счастью, еще не вернулись. Родителей тоже не было видно. А капрал Стасюрек проявил поразительную деликатность. Забирая у Влодека ключи, он ни словом не укорил ребят и лишь машинально пробормотал:

— Попрошу разойтись!

И вернулся на свой пост под окном сарая.

Тем не менее от случившегося на душе у мальчиков остался крайне неприятный осадок. Утешить себя они могли только одним: капрал Стасюрек в Черном Камне, и в случае непредвиденных осложнений можно будет рассчитывать на его помощь. Но какое слабое это было утешение!

На веранду Влодек и Брошек вернулись страшно подавленные.

— Ну, и кто мы с тобой после этого? — наконец уныло вопросил Брошек. — Как нас назвать?

Влодек только махнул рукой.

— Слов жалко! Ну что можно придумать?! Пустоцветные трипсы — слишком мягко.

— Ты представляешь, — помолчав, промолвил Брошек, — как будут веселиться девчонки? И что скажет Пацулка?

— Может, они не узнают, — прошептал Влодек.

— Не говори чепухи! — Брошек почувствовал, как он зол на себя, на Влодека, на весь мир. — Раз уж мы отважились поступить как последние идиоты, нам должно хватить смелости в этом признаться. Ясно?

— Как Божий день, — пробормотал Влодек.

А день между тем становился все прекраснее. Солнце светило ярко, но не ослепляло, грело, но не обжигало. Приглушенные ненастьем краски засверкали во всем своем летнем великолепии. Можно было бы радоваться жизни, если бы не эта идиотская история с сараем и капралом.

— Ты прав, — поразмыслив, сказал Влодек. — Надо признаться, и не откладывая.

— Что мы сейчас и сделаем, — кивнул Брошек. — Вон и девчонки возвращаются, и Пацулка катится.

Вскоре Влодеку и Брошеку удалось осуществить свое намерение. Правда, этому предшествовало несколько тягостных минут ожидания. Им пришлось, стиснув зубы, вынести торжественную церемонию вручения цветов родителям, в завершение которой в честь отца и по его пожеланию была исполнена заздравная песнь:

Фармакодинамика, фармакодинамика,

Слава, слава!

Метилксантин, метилксантин,

Слава, слава!

После двукратного исполнения этого гимна родители поблагодарили детей за цветы и отправились на первую в этом сезоне совместную прогулку.

Мама «на всякий случай» прихватила с собой корзинку для грибов, что в любой другой день испортило бы отцу (ненавидевшему собирать грибы) настроение, однако этот день был особый, и ничто не могло его омрачить.

Пацулка внезапно почувствовал острую потребность чего-нибудь перекусить и удалился в кухню, откуда через несколько минут вернулся с бутербродом, состоявшим из куска хлеба с повидлом и сыром, украшенного сверху ломтиками огурца в меду.

Подкрепившись, Пацулка сказал:

— У меня все в порядке. Я говорил с ним. — Потом, устремив суровый взгляд на Брошека и Влодека, спросил: — Ну?

Воцарилась пренеприятная тишина. Только тут девочки заметили, какие мрачные физиономии у их друзей.

— Что случилось, Влодечек? — встревожилась Катажина. — Ты заболел?

— Мгм… гм… понимаешь, — забормотал Влодек.

— Немедленно объясни, в чем дело, — приказала Брошеку Ика.

Брошек покраснел как пион, но, набравшись решимости, выпалил:

— Мы оба отвратительно себя чувствуем. Хуже некуда. Но не потому, что заболели, а из-за того…

И в пяти коротких фразах изложил причину их отвратительного самочувствия.

Последовавший за этим оглушительный взрыв хохота заставил обоих смущенно потупиться. Девочки буквально рыдали от смеха, а Пацулку пришлось долго колотить по спине — так он кашлял, давился и синел.

— Так нам и надо, — шепнул Брошек Влодеку.

Влодек ничего не ответил.

Наконец все успокоились. Пример подал Пацулка. Он внезапно перестал смеяться, и лицо его приняло серьезное выражение.

— Внимание, — сказал он. — Он уже здесь.

На веранде мгновенно стало тихо. Ребята увидели приближающийся со стороны Соколицы автомобиль. Он летел как на крыльях; не оставалось сомнений, что это — первая ласточка чудесного воскресного дня, когда дороги заполняются сотнями мотоциклов, автомобилей и велосипедов, а также пешеходов, преспокойно вышагивающих под плакатами типа: «Помните: шоссе — не место для прогулок!»

В появлении этоо автомобиля, который оказался обыкновенной серой «октавией», таким образом, не было ничего удивительного. Он бы преспокойно проехал мимо, если б не неожиданная авария: двигатель вдруг хрипло закашлял, зафыркал, загудел и примерно в сотне метров от моста заглох. Машина остановилась, из нее вышел водитель и, открыв капот, стал копаться в моторе.

— Да-а-а, — протянула Ика. — Не везет машинам в Черном Камне.

— Случайное совпадение, — многозначительно заметила Альберт.

Пацулка посмотрел на часы, проглотил последний кусок бутерброда и решительно встал.

— Хватит трепаться! — резко сказал он. — Не забывайте о правилах приличия. В доме за рекой уже собирают вещи. Поря идти прощаться. С «октавией» разберемся позже.

Эпизод с капралом Стасюреком явно был забыт, поэтому даже Брошек позволил себе слабо улыбнуться.

— Сдается мне, Пацулка, — сказал он, — что сегодня ты произнес больше слов, чем за всю свою сознательную жизнь.