Тайна заброшенной часовни

— А мне когда-нибудь позволят сказать хоть слово? — обиженно спросила Ика.

Гибель бифштексов смутила и огорчила не только Пацулку. Поэтому Икин вопрос остался неуслышанным. Катажина колдовала над кастрюлей с супом, Влодек перемешивал салат, а Пацулка сосредоточил все свое внимание на приготовлении яичницы.

— А я, — сказала Ика, — видела Толстого.

— Да? — вежливо сказал Брошек. При этом лицо его сохраняло отсутствующее выражение: он, подобно Катажине и Влодеку, напряженно размышлял, кого имел в виду Пацулка.

Равнодушие слушателей довело Ику до тихого исступления.

— В конце концов, это не так уж и важно, — прошипела она. — Я всего-навсего видела Толстого… правда, при довольно странных обстоятельствах…

— Да? — повторил Брошек, постепенно приходя в себя.

— Ну и что? — рассеянно сказал Влодек. — И где же ты его видела?

— На дороге в Соколицу, — ледяным тоном ответила Ика. — Он ехал на мотоцикле «Нортон», пятисотка… если вас это интересует.

Брошек уставился на Ику и захлопал глазами.

— Что ты сказала? — пробормотал он.

Ика прошлась по кухне, понюхала суп, взглянула на салат и осторожно обогнула Пацулку. Потом, чувствуя на себе взгляды трех пар загоревшихся от любопытства глаз (кроме Пацулкиных), торжествующе улыбнулась.

— Я сказала, — отчеканила она, — что Толстый на мотоцикле ехал в Соколицу. Потом я его потеряла, но через полчаса снова увидела. На почте. Он заказал срочный междугородный разговор. Хотите знать, откуда мне это известно? — ухмыльнулась она. — Окошко номер два сообщило: срочные на нашей почте заказывают не больше трех раз в год. А знаете, с кем я потом увидела Толстого?

— Да говори же ты наконец! — крикнула Катажина. — Не тяни резину!

Ика важно покачала головой, внимательно наблюдая за тем, как Пацулка взбивает четырнадцать яиц с небольшим количеством муки, сметаны, молока, сырого лука и мелко порезанного чеснока.

— Думаете, это важно? — с притворной скромностью сказала она. — Перед отъездом из Соколицы мама вспомнила, что в доме нет аспирина, а в такую погоду он может понадобиться. И свернула к аптеке. Но на стоянке не было места, и мы поставили машину за аптекой. А оттуда виден задний вход в отделение милиции. И там, — все с большей горячностью говорила Ика, — там стоял Толстый и разговаривал с… капралом Стасюреком! — торжествующе закончила она.

— Что?! — крикнул Брошек. — Толстый разговаривал с милиционером?

— Да. С капралом Стасюреком. А потом что-то ему передал… из рук в руки… украдкой. И оба огляделись, проверяя, не следит ли за ними кто-нибудь.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила Альберт.

— Видела, — ответила Ика.

— Ну и что? — допытывался Брошек. — На что это было похоже? Что тебе эта сцена напомнила?

Ика задумалась. Потом, поколебавшись, уверенно ответила:

— Мне это напомнило карикатуру из сатирического журнала: чиновник берет взятку у антиобщественной личности.

— Чепуха! — сказал Брошек.

— Что?! — закричала Ика. — По-твоему, это чепуха?

— Вон! — рявкнул Пацулка.

Все молниеносно выкатились из кухни. Никому не хотелось, чтобы яичницу с колбасой постигла участь бифштексов.

— Клянусь, — сказала Ика, — это выглядело именно так. Как будто Толстый совал Стасюреку взятку.

— Все может быть, — сказала Катажина.

— Н-да, — задумчиво произнес Влодек.

Однако обсудить эту новость не удалось. Сверху, из отцовской комнаты, донесся громогласный вопль:

— Е-е-е-е-е-е-есть!

Одновременно Икина мать, тоже очень громко, сообщила, что «кто не хочет, пускай не обедает, но стол уже накрыт, и люди ждут».

Брошек еще успел сказать, что это сообщение следует дополнительно обдумать, но его уже никто не слушал. Катажина принесла из кухни суповую миску, Влодек помог ей разлить суп по тарелкам, и все (за исключением Пацулки) набросились на еду.

Ибо, как оказалось, все страшно проголодались.

Когда Катажина собрала пустые тарелки, на пороге столовой появился Пацулка. Обеими руками он держал обернутую полотняной тряпкой ручку огромной сковороды.

— Какой запах! — восхитился Икин отец. — Что это?

И тут произошло нечто почти невероятное, наверняка не отмеченное в анналах истории. А именно: пять человек (то есть Икина мама, Ика, Катажина, Влодек и Брошек) произнесли одновременно одни и те же слова:

— Яичница с колбасой!

— Внимание! — сказала мама. — Шестнадцать букв. Шестнадцатая буква алфавита — «о». Считаю до трех. Каждый задумывает желание и на счет «три» называет вслух какой-нибудь цветок на «о». Внимание, все готовы?

Через некоторое время все кивнули.

— Раз, два, три! — воскликнула мама.

— Орхидея! — опять в один голос крикнули Икина мама, Ика, Катажина и Брошек.

Влодек молчал, глупо разинув рот, а остальные (то есть Икин отец и Пацулка) при всем желании не могли бы произнести ни слова, поскольку оба очень любили яичницу с колбасой.

— Разве орхидея — цветок? — недоверчиво спросил Влодек.

Икина мама, которая была (и остается) одним из самых известных в стране ботаников, не замедлила пояснить:

— Орхидея — красивое декоративное растение с цветами разнообразной величины, формы и окраски; латинское название orchidaceae.