Тайна забытого клада

— Если бы, убедившись, что принесенные папашей Рикло слитки не серебряные, а платиновые, я не позвонил мсье Лакуа, ничего бы не случилось. Он передал бы мне драгоценности для оценки и последующей продажи, и моя жена и дочь были бы избавлены от мучений, которые им пришлось пережить со вчерашнего вечера. Должен признаться, что мной двигали не самые благородные чувства. Я был раздосадован тем, что не смог сам обнаружить клад, поэтому поспешил сообщить Лакуа, что и ему не удалось этого сделать. Однако мне и в голову не могло прийти, что найденные драгоценности принадлежат бандитам. Я решил, что это и в самом деле клад, только зарыт он сравнительно недавно. Увы! Жермену удалось подслушать наш разговор. Он сразу же связал мсье Лакуа, а тебя, Мишель, якобы от моего имени послал за моей женой и дочерью. Остальное вам известно.

— Иногда самые хитроумные планы рушатся из-за пустяка, — заметил мальчик. — Я предложил вашей жене подождать их и проводить обратно домой. К счастью, она отказалась. Иначе меня бы наверняка обеспокоило их долгое отсутствие и я бы снова позвонил у ворот. В результате и я, и мои товарищи тоже стали бы пленниками Жермена.

Разговор был прерван прибытием полицейских, которые не без удивления выслушали рассказ о том, какую хитроумную комбинацию задумали провернуть Жермен и Борен и как она провалилась. Отложив допрос свидетелей на более позднее время, они увезли преступников с собой. Мсье Фертель с видимым облегчением передал им сундучок с драгоценностями.

— Нужно будет повесить на двери объявление о том, что магазин закрывается на время отпуска владельца, — сказал ювелир. — Отдых никому из нас не повредит. Не отправиться ли нам сейчас в Монтраваль?

— Отличная мысль, мсье! — согласился Мишель. — Только об объявлении вам заботиться не нужно. Его уже повесили бандиты.

— Правда? Тем лучше… Свою машину я поведу сам. Жермен выкатил ее во двор, чтобы освободить место в гараже. А что же нам делать с автомобилем мсье Лакуа?

— Я могу сесть за руль, — предложил Артур. — Мишель, ты в состоянии добраться до Монтраваля на мопеде?

— Я в полном порядке, старина. Давай сделаем так, как ты говоришь.

Через полчаса мсье Фертель бережно перенес дочь в свою машину. Кстати, когда накануне Жермен перевозил спящую Натали в Курвеж, закутав девушку в одеяла, именно ее отец Альфреда принял за мсье Лакуа.

Следом за ювелиром ехал Артур на автомобиле мсье Лакуа. Мишель, Даниэль, Альфред, Грегуар и Жюстен на мопедах замыкали маленький кортеж.

ЭПИЛОГ

На лужайке перед домом гугенота, на одной из дорожек, был установлен стол. На нем стояли двенадцать приборов. На обед, кроме семьи Фертелей и Мишеля с друзьями, были приглашены Альфред, два его неразлучных приятеля, папаша Рикло и Лампуа.

Пока все были заняты подготовкой к торжественной трапезе, хозяин дома попросил Мишеля отвезти его кресло немного в сторону. Говоря с мальчиком, мсье Лакуа отводил взгляд. Казалось, его что-то гнетет.

— Видишь ли, Мишель, человеку моих лет нелегко каяться перед подростком, — проговорил он, наконец. — Но ты своим примером подтвердил известную истину: достоинства человека определяются не его возрастом. И мне бы хотелось, чтобы ты извлек для себя пользу из моего печального опыта. Я едва не стал — а без тебя обязательно стал бы — сообщником бандитов. И все потому, что мне не хватило мужества сказать «нет».

Видя, в каком замешательстве находится его собеседник, мальчик смутился и хотел было остановить признание, однако мсье Лакуа продолжал:

— Нет, я должен все сказать. Потом мне станет легче. Так вот, во время оккупации я участвовал в Сопротивлении, мне было поручено важное и ответственное задание.

Возможно, слишком ответственное, если принять во внимание, как молод я тогда был. Во всяком случае, с тех пор мне не раз приходилось задавать себе вопрос, оказался ли я, выполняя его, на высоте положения. И тут появился Борен. Сначала он был чрезвычайно любезен и даже предложил мне значительную сумму, если я соглашусь кое-что для него сделать. Когда же я отказался, он показал мне документ с печатью гестапо, из которого следовало, что в 1944 году я выдал членов своей ячейки фашистам. Он подделал эту бумажку, ведь он сам работал на гестапо. И все же я проявил слабость, испугался. Испугался, что имя мое будет замарано, что я не смогу оправдаться. Тогда вся моя жизнь потеряла бы смысл. И, как ты знаешь, я уступил.

Мишель, растроганный признанием, пытался найти слова, которые могли бы утешить инвалида. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, он спросил:

— Зачем же Борену было прибегать к подобной уловке? Неужели он не мог сбыть украденные драгоценности без вашей помощи?

Мсье Лакуа вздохнул.