Тайна замка Роборэй. Виктóр из спецбригады

Потом распечатал конверт, вынул сложенный вдвое листок, на котором было не более трех-четырех строчек, быстро прочел их и вскрикнул от удивления:

– Вот здорово! Теперь я понимаю, почему никто ничего не нашел. Молодец маркиз. Ловко спрятал.

Он молча зашагал взад и вперед, как бы обдумывая что-то. Потом обернулся к бандитам, караулившим иностранцев.

– Хорошо ли они связаны? Проверьте крепость веревок и ступайте на шхуну. Мы скоро отойдем.

Бандиты переглянулись, замялись.

– Ну, чего вам?

Один кашлянул и сказал:

– А как же клад, драгоценности?

В их тоне сквозило скрытое недоверие и враждебная настороженность. Они боялись оставить Эстрейхера с драгоценностями в момент дележа.

– Какие драгоценности? – взбесился Эстрейхер, но, сдержавшись, продолжал спокойнее: – Что я их, съем, что ли? Вы получите свое, не беспокойтесь. Ваше от вас не уйдет. Марш на шхуну! Да, чуть не забыл… Позовите остальных и бросьте тело фальшивого маркиза в море. И чтобы шито-крыто. Марш!

Он так грозно сверкнул на них глазами, что бандиты не стали спорить. Эстрейхер посмотрел на часы:

– Шесть. В семь мы отойдем. Смотрите, чтобы все было готово. Приберите каюту. У нас будет лишний пассажир.

И, обращаясь к Доротее, спросил:

– А может быть, пассажирка? Как ты думаешь, Доротея? А?

Доротея молчала. Отчаяние заползало ей в душу. Проклятая минута приближалась.

Эстрейхер все еще держал приписку маркиза и конверт. Он вынул зажигалку, высек огонь и сначала поджег конверт, с упоением перечитывая заветные строки.

– Вот чудесная идея. Это куда лучше, чем копаться в земле или долбить камни. Ну и маркиз! На редкость умная башка.

Конверт догорел и рассыпался пеплом. Он свернул приписку в трубочку, зажег ее и театрально закурил сигару. Бумага быстро догорала. Осталась только пленка пепла, готовая разлететься по ветру. Эстрейхер обернулся к пленникам и громко сказал:

– Смотрите, Вебстер, Эррингтон и Дарио. Вот что осталось от секрета. Немного пепла. Дуну – и он развеется по верту. Пффф… Вот и все. Сознайтесь, что я вас здорово одурачил. Вас было трое, а я один. И вы не сумели спасти секрет и сами погубили свою очаровательную кузину. Да-с, вас было трое… Что я говорю, трое, шестеро, потому что в башне вы все были против меня. Стоило вам схватить меня за горло и был бы мне конец. А вместо этого какое поражение. Тем хуже для вас и для нее. Я уйду, а вы останетесь. Вы, вероятно, обратили внимание, каким оригинальным способом завязаны ваши веревки. Когда вам надоест лежать спокойно и вы начнете вырываться – от каждого вашего усилия будут затягиваться петли на ваших шеях. Как видите, я любезно предоставляю вам чудесный способ самоубийства. А теперь, кузиночка, прощайся со своими глупыми кузенами – и идем. Я готов на все, чтобы добиться твоего согласия.

Доротея понимала, что сопротивление бесполезно, и молча пошла за Эстрейхером. В ста шагах, между развалинами двух стен, уцелела поросшая мхами каменная скамейка.

– Садись, – сказал Эстрейхер. – Здесь нам никто не помешает.

Но Доротея не села, а, скрестив руки, молча и неустрашимо смотрела на Эстрейхера.

– Не хочешь – как угодно. Дело твое. – И, усевшись сам, заговорил не сразу: – Третий раз говорим мы с тобой по душам. В первый раз, в Роборэе, ты отказала мне, притворившись оскорбленной. Но меня, моя милая, не проведешь. Я прекрасно понял твою игру: ты хотела одна завладеть всем богатством. Я стоял поперек твоей дороги и ты постаралась меня устранить. И ты сделала это очень ловко и хитро. Потом ты догадалась, что путеводные нити в Мануар-О-Бютте. Ты бросилась туда, вскружила голову Дювернуа и овладела медалью. Я все время следил за тобой и восхищался твоей работой. Ошиблась ты только в одном. Ты забыла про меня, своего соперника. И от этого проиграла. Теперь четыре красных бриллианта Голконды в моих руках. Я буду богат, так богат, что смогу позволить себе роскошь честной жизни. И вот перед началом честной жизни я снова встретился с тобой и, как тогда, спрашиваю: хочешь ли ты быть той пассажиркой, о которой я предупредил команду? Скажи только слово: да или нет?

Доротея презрительно усмехнулась… И эта улыбка была красноречивее ответа.

– Молчишь… Ну ладно: значит, будем действовать иначе. Не хочешь добром – захочешь силой.

Угроза мало помогала; Доротея не дрогнула.

– Ты удивительно спокойна. Неужто ты не отдаешь себе отчета в обстановке?

– Отдаю, и совершенно точный.

– Нет, не отдаешь. Жизнь и смерть твоих друзей и мальчишки в моих руках. Одно слово – и они погибнут. А между тем ты можешь их спасти.

– Не собираюсь. Их спасут другие. А вас не спасет уж никто.

– Как так?

– Очень просто. Узнав о похищении Монфокона, я послала мальчиков в Рош-Перьяк за помощью. Скоро придут крестьяне и полиция.

– Ой, как страшно! Пока дойдут до Рош-Перьяка, да пока они соберутся да двинутся сюда – я буду за пределами их досягаемости.

– Поверьте, что они недалеко.

– Опоздала, голубушка. Будь у меня хоть тень сомнения – я приказал бы отнести тебя в шхуну.

– Кому? Вашим людям? Не надейтесь на их помощь. Они вам очень мало доверяют.