Тайна замка Роксфорд-Холл

— Я этого не утверждаю, мисс Лэнгтон. Я говорю лишь, что женщина, убив один раз, может быть так же безжалостна, как любой мужчина, и способна еще более искусно обманывать тех, кто ее окружает. Вот почему я настоятельно прошу вас довериться кому-то — мне, например, как эксперту по оценке доказательств и улик при расследовании преступлений. Разумеется, все, что вы мне скажете, я буду считать сведениями строго конфиденциальными: более того, я буду счастлив явиться по вашему поручению в Скотленд-Ярд, и тогда ваше имя может вообще никак не фигурировать в этом деле. В интересах правосудия и справедливости, мисс Лэнгтон, а также вашей собственной безопасности я прошу вас довериться мне.

Голос его звучал теперь мягче, и, в то время как он говорил, взгляд его темных глаз был устремлен мне прямо в глаза. На миг мне показалось, что довериться ему будет самым разумным шагом на свете. Но даже закутанная в дорожный плащ, я вдруг ощутила, что меня опять начала бить дрожь, а доктор Давенант все еще стоял между мной и дверью.

— Благодарю вас, сэр, но теперь вам придется извинить меня; я обязательно… подумаю над тем, что вы мне сказали.

— Конечно, мисс Лэнгтон.

Он поклонился, шагнул назад, в коридор, и дал мне пройти.

Встревоженная этой встречей, я отправилась искать Эдвина и обнаружила его на галерее: он стоял в дальнем ее конце и с расстроенным видом разглядывал вход в убежище священника.

— Почему вы не сочли возможным довериться мне? — спросил он, когда я к нему подошла. — Неужели вы думали, что я тоже не поверю вам?

— Да нет, — ответила я. — Все это пришло мне в голову только вчера вечером.

— И вы не можете мне больше ничего сказать?

Я колебалась.

— Наверное, могу, — сказала я, — только не там, где нас смогут услышать другие. А чем вы заняты?

— Здесь что-то не так, — ответил он. — Внутри это убежище не больше, чем поставленный стоймя гроб: запертый в нем человек не мог бы выдержать дольше чем несколько часов, а ведь большинство таких тайных убежищ строились для того, чтобы можно было прятаться в них много дней, а то и недель кряду. Если бы только у меня было время… Но экипажи должны прибыть с минуты на минуту.

Я уже готова была предложить, чтобы мы с ним задержались здесь на некоторое время, когда решение было выхвачено из наших рук Сент-Джоном Вайном, явившимся сообщить, что прибыл только один из экипажей: у другого на полдороге из Вудбриджа сломалась оглобля. Мы спустились следом за ним вниз по лестнице и вышли на заросший сорной травой двор перед домом, где доктор Давенант — глаза его снова скрывались за темными очками — беседовал с Верноном Рафаэлом. Туман окутывал даже самые близкие к дому деревья; воздух был тих, но так холоден, что казалось, дыша, мы вдыхаем острые осколки льда. Разумеется, все хотели, чтобы я первой заняла одно из четырех мест в экипаже, но я отказалась, объяснив, что обещала мистеру Крейку поискать в Холле кое-какие семейные документы.

— Мистер Риз любезно предложил задержаться здесь со мной, — добавила я, чувствуя на себе саркастический взгляд Вернона Рафаэла. — Вы можете велеть кучеру вернуться за нами в три часа.

Сердце у меня упало, когда я сообразила, что кто-то еще из остальных членов группы тоже должен будет остаться в Холле, однако доктор Давенант разрешил это затруднение, заявив, что пойдет пешком. «Мне нужно размяться, — сказал он, — и вполне возможно, что я доберусь до Вудбриджа раньше вас всех».

Никто не стал его отговаривать, и через полчаса мы с Эдвином Ризом остались в Роксфорд-Холле одни.

Я уже решила рассказать Эдвину обо всем, кроме как о своем убеждении, что я могу оказаться Кларой Роксфорд; и, получив от него обещание хранить тайну, я принесла остальные записи, и мы с ним уселись перед камином в библиотеке. Я по-прежнему сомневалась, что когда-нибудь снова смогу согреться. Теперь, когда остальные члены группы покинули Холл, тишина в замке стала еще более гнетущей: мне было трудно говорить иначе как шепотом. Эдвин во время чтения задавал множество вопросов, и, когда мы стали обсуждать прочитанное, казалось, чем дальше, тем все горячее соглашался с моей теорией.

— Вам придется простить мне некоторые сомнения, — сказал он, когда мы принялись за импровизированный ланч из хлеба с сыром и мясных консервов, — ведь здесь много такого, о чем я никогда и подумать не мог! Но предположим, что вы правы и Магнус виновен во всех этих смертях, включая и смерть миссис Брайант. Тогда как же он приходил и уходил? Здесь должен быть какой-то тайный ход на галерею, ведь именно она — сердцевина всей дьявольщины, совершавшейся в Холле. Это убежище, обнаруженное Рафаэлом, может оказаться входом туда.

После того как мы покончили с едой, у нас оставался еще час до приезда экипажа; туман, как я с огорчением заметила, еще сгустился; мы вернулись на галерею, где Эдвин принялся рыться в жестяном сундучке, стоявшем в нише рядом с доспехами.