Тайна замка Роксфорд-Холл

— Да, — ответила я, — но я не могу рисковать, чтобы ее не предать.

Эдвин беспомощно смотрел на меня:

— Не знаю, что сказать тебе, моя дорогая… только что я тебя люблю и сделаю все, чтобы тебе помочь, что бы ты ни решила по поводу Нелл. Но ты не должна ничего говорить полицейским. Можешь пообещать мне это?

— Обещаю, — сказала я, после чего он снова принялся целовать меня, и я забыла обо всем на свете, пока скандализованное «кхм-гм» какого-то проходившего мимо джентльмена не вернуло нас на твердую землю.

Эдвин проводил меня до поворота на Элзуорти-Уок. Он хотел зайти в дом и сразу же попросить благословения моего дяди, но я сказала ему, что это может лишь вызвать еще один взрыв, и эти слова неприятно отозвались во мне, когда я, поднявшись на крыльцо и открыв дверь своим ключом, обнаружила в коридоре Дору, поджидавшую меня с побелевшим лицом. Двое полицейских, прошептала она, ждут меня в гостиной; они явились — и десяти минут не прошло, как ушел из дому мой дядя, — и сидят уже целый час.

Когда я вошла, оба они стояли у окна, глядя вниз, на улицу. Один, массивный, краснолицый, с густыми бачками, был сержант Брюэр, с которым Эдвин разговаривал в Вудбридже. Другой — его могли бы выбрать по контрасту с сержантом — похоронным тоном сообщил, что он — инспектор Гаррет из Скотленд-Ярда. Он был высокий, тощий — кожа да кости, и манера вести себя у него была как у гробовщика. Они отказались что-либо выпить, сели на стулья, поставив их спинками к окну, поэтому мне пришлось сесть на диван, так что свет бил мне прямо в лицо. Я заметила, что руки у меня явственно дрожат, и крепко сжала их на коленях. Сержант достал записную книгу и карандаш.

— Вы, конечно, понимаете, мисс Лэнгтон, — произнес инспектор, — что нам нужен подробнейший рассказ о событиях, приведших к этой трагической… э-э… случайности, и поскольку мы еще не получили от вас показаний… Мне хотелось бы знать, мисс Лэнгтон, могу ли я начать с вопроса о том, почему вы сочли необходимым присоединиться к группе исследователей. Очень многим людям показалось бы необычным, что молодая незамужняя женщина, подобная вам, отправилась вместе с группой джентльменов в такое отдаленное и негостеприимное место.

— Да, сэр, — ответила я, чувствуя, что краска заливает мои щеки, и слишком поздно сообразив, что мне не следует называть его «сэр». — Но ведь это мой дом, и меня очень интересовала роксфордская трагедия… которая представляет собой часть моей собственной истории… то есть истории моей семьи.

— Очень интересовала — понимаю. И… э-э… могу ли я спросить, существует ли между вами и мистером Эдвином Ризом некое понимание — вы, возможно, помолвлены?

— Да, инспектор, — ответила я, молясь в душе о том, чтобы меня не спросили, когда произошла эта помолвка.

Он сделал паузу, что привело меня в еще большее замешательство, а сержант тем временем писал что-то в своей книге.

— А вы когда-либо раньше встречались с доктором Давенантом? До этого… э-э… собрания?

— Нет, инспектор, — произнесла я, жалея, что мой голос так дрожит.

Он расспрашивал меня о том, что я делала, буквально шаг за шагом, начиная с нашего приезда в Холл вплоть до отъезда остальных членов группы.

— А почему вы остались с мистером Ризом, а не заняли предложенное вам место в экипаже? Вы тогда сказали, — и он склонился над своей записной книгой, — по словам мистера Рафаэла, что вам нужно найти кое-какие семейные документы для мистера Крейка.

— Да, инспектор, — сказала я, задаваясь вопросом, что же еще сказал им Вернон Рафаэл.

— Могу ли я спросить, какие это документы?

— Я имела в виду документы, которые, по моему мнению, могли бы интересовать мистера Крейка, — проговорила я в отчаянии. — Я не ожидала, что экипаж может задержаться дольше чем на час или два.

— А что вы и мистер Риз делали в этот промежуток времени — до взрыва, я имею в виду?

Хотя тон его был намеренно нейтрален, я покраснела до корней волос из-за того, что имелось в виду.

— Я… я бóльшую часть времени провела в библиотеке, — выговорила я наконец, — пытаясь не замерзнуть… То есть после того, как бросила искать документы. Кажется, я довольно долго дремала.

— Понимаю, — сказал инспектор все тем же недоверчивым тоном. Потом целую вечность он перелистывал страницы своих записей. — Мистер Риз утверждает, — снова заговорил он, — что он спустился в подвал примерно в пять часов, чтобы принести еще угля. Не скажете ли вы нам, что случилось после того?

Во рту у меня пересохло так, что я едва могла говорить.

— Я все ждала и ждала — не знаю, как долго, — пока не стемнело… мне было очень страшно… Я как раз собиралась пойти его искать, когда услышала шаги на галерее…

— А где именно в библиотеке вы находились, когда услышали шаги?

— Я… я искала фонарь… около двери, которая туда ведет… туда, где стояли доспехи…

— А шаги — вы могли определить, откуда они доносятся?

— С другой стороны этой двери.

— Однако вы не подумали, что это могут быть шаги мистера Риза?

— Нет.

— Почему же?

— Потому… потому что они звучали не так, как его шаги. Он поднялся бы по лестнице и сразу вошел бы в библиотеку.

— А потом?