Тайна замка Вержи

– Девица Николь Огюстен, – объявил он, и его зычный голос раскатился по площади, заставив притихнуть даже слабые шепотки, – за учиненные преступления ты приговариваешься к смертной казни. Убийца Алисы де Вержи и дочери ее Элен, нам известно, что ты действовала по воле и наущению ведьмы, и потому суд проявляет снисхождение. Ты будешь повешена, а тело твое рассечено и выставлено на позорных столбах. Девица Огюстен, желаешь ли ты перед смертью очистить душу молитвой?

Николь улыбнулась.

– Она не желает, – сообщил палач.

– Девица Огюстен, желаешь ли ты напоследок покаяться в своих прегрешениях перед богом и людьми?

Венсан совсем забыл об этой формуле. Милосердный суд давал преступнику возможность хоть немного очистить совесть. Или, если взглянуть с другой стороны, предоставлял пищу не только глазам собравшихся, но и их умам. Большинству проповедников не приходилось и мечтать о внимании, с каким толпа слушала приговоренного, будь он даже самым жалким злодеем, способным лишь блеять и икать на пороге смерти.

Вопреки ожиданиям, Николь кивнула, явно собираясь что-то сказать. «Если она попросит прощения у графа или Беатрис, все кончено», – мелькнуло в голове Венсана, а в следующий миг он громко крикнул:

– Нет, не желает!

Все взгляды устремились на него. Венсан скинул капюшон, шагнул вперед, и в грудь ему уперлась дюжина пик.

Он успел заметить, что на лице начальника охраны отразилось удивление, правда, меньшее, чем ожидал Венсан. Пьер нахмурился, хотел что-то сказать, но маркиз де Мортемар опередил его.

– Как ты смеешь нарушать ход казни, мерзавец? – пророкотал он.

Пьер Рю быстро направился к лекарю.

– Ваша светлость, Николь Огюстен не убийца, – так же громко заявил Венсан. Он знал, что жив лишь до тех пор, пока его слушают, и успел выкрикнуть до того, как Пьер Рю добежал до него: – Графиня и ее дочь были отравлены моим ядом!

Толпа за его спиной ахнула. Люди отхлынули назад, и вокруг Венсана тотчас образовался пустой круг.

Возникло замешательство. С одной стороны к лекарю пробивался Медведь, отшвыривая всех, кто попадался на пути, с другой торопилась стража.

Солдаты успели первыми. Прежде, чем Пьер добрался до Венсана, они окружили его и взяли в кольцо.

– Ведите сюда! – крикнул Гуго де Вержи. В толпе мелькнуло разъяренное лицо начальника охраны, а издалека до лекаря донесся захлебывающийся от радости голос трехпалого пьянчужки, громко твердившего, что это его приятель. «Теперь старик сможет сшибать в трактирах по кружке пива за свои россказни», – подумал Венсан.

Что ж, хоть кому-то польза от его жертвы.

Резкий тычок в спину заставил Венсана упасть на колени перед скамьей, с которой взирал его милость граф Гуго де Вержи.

– Бонне, ты спятил? – брезгливо осведомился граф. – Или ты объяснишься, или…

Он умолк, предоставляя лекарю самому додуматься о последствиях.

– Ваша милость, ваших супругу и дочь отравили моим ядом, – повторил Венсан, не поднимаясь с колен. – Его украли у меня. Я провел расследование, чтобы найти убийцу, и теперь знаю, кто он.

Повисло молчание. С площади тоже не доносилось ни звука – люди прислушивались, пытаясь не упустить ни одного слова из тех, что прозвучат возле помоста.

Венсан знал: графу достаточно сделать едва заметное движение бровью, и его склоненную шею насквозь пронзит острие пики. Перед глазами лекаря желтели доски настила, он ощущал занозу, впившуюся ему в ладонь. «Глупо умирать с занозой в ладони», – подумал Бонне, и тут его подняли на ноги.

– Убийца – девчонка, – медленно проговорил граф, не сводя с лекаря пронзительного взгляда. Маркиз де Мортемар одобрительно кивнул.

– Нет, ваша милость. Николь Огюстен любила вашу дочь и служила ей верой и правдой. Ни ей, ни ведьме Черного леса незачем было убивать Элен.

– А Алису? – вмешался маркиз.

– Ее милость погибла потому, что знала, кто настоящий убийца.

Венсан бросил быстрый взгляд на Пьера, возвышавшегося за спинами графа и маркиза. Начальник охраны, казалось, окаменел.

– Если это был твой яд, отчего же ты не признался сразу?

– Боялся, что ваша милость обвинит в смерти дочери меня.

– А теперь не боишься? – хмыкнул маркиз.

– Боюсь, – кивнул Венсан.

– Тогда отчего же?..

– Не хочу потворствовать настоящему убийце, ваша светлость.

Вновь повисло молчание, и из толпы вдруг донеслось: «Девку-то оболгали! Не она это!»

Гуго де Вержи откинулся на спинку скамьи и приказал:

– Говори! И постарайся убедить меня.

Венсан облизнул пересохшие губы.

– Их отравили настоем элесии синелистной, – хрипло сказал он. – Я использовал его в небольших дозах для того, чтобы избавлять графиню от головных болей. После смерти ее милости я обнаружил, что флакон с настоем пропал из моего дома.

– А синие пятна… – вспомнил Мортемар.

– Являются признаком отравления элесией. Это подтвердит любой знающий травник. Элен выпила неразбавленный настой, и он подействовал тотчас же. А графиня прожила чуть дольше, поскольку яд развели в вине. Вы видите, ваша милость, оба раза отраву поднес человек, которому они доверяли.

– То есть Николь Огюстен, – не удержался начальник охраны, подошедший ближе.