Тайна замка Вержи

Так почему же, черт меня побери, я иду за упрямой девчонкой, бросив вещи, приготовленные для побега, и ускоряю шаг, когда факел скрывается за поворотом, оставляя за собой тающее золотое свечение?

– Они поднимутся на сторожевую башню, – сказал Венсан, поравнявшись с Николь. – Оттуда видно небо со всех сторон. Но как мы попадем туда, вот в чем загвоздка.

– Я попаду, – поправила Николь.

– Мы попадем, – тем же тоном повторил лекарь.

Девушка взглянула на него и вдруг улыбнулась так облегченно и радостно, что Венсан сразу понял, как страшно ей было идти одной, и как благодарна она, что он не бросает ее и теперь.

Он криво ухмыльнулся в ответ.

Ну, не так все и погано, как могло бы показаться. Одна Птичка точно не справится, а с ним у нее появился небольшой шанс. Он отвлечет Мортемара, девчонка стащит свой проклятый камень, нашепчет ему свои желания, убедится, что небеса безответны, и они спокойно удалятся под негодующие вопли маркиза и графа Гуго де Вержи.

А если удалиться им не дадут… Что ж, в конце концов, ему всегда хотелось побывать на сторожевой башне.

– Послушайте, месье Бонне, – вывел его из раздумий голос девочки, – я все думаю о том, как вы разоблачили Беатрис.

– И что же ты думаешь?

Николь замедлила шаг.

– Если ваш второй флакон был покрыт каким-то невидимым составом, то жидкость должна была окрасить в розовый цвет и ваши руки, – рассудительно сказала она. – Ведь вы тоже дотрагивались до стекла.

Венсан улыбнулся.

– Не было там никакого невидимого состава, – с удовольствием признался он.

– Что?!

– Видишь ли, я знал, что убийца – Беатрис, но не мог доказать этого, а действовать нужно было быстро. И я солгал. Украсть флакон могла только она, потому что Коринна не бывала у меня. Вот я и придумал про секрет монахов, помогающий изобличить вора.

– Но постойте! – Николь остановилась в изумлении. – Мы все видели, что ваша жидкость из синей стала розовой!

– А, это! – Венсан небрежно махнул рукой. – В пузырьке был всего лишь спиртовой раствор чертовой соли. Сам по себе он синий, а когда вступает в реакцию с водой, розовеет.

– Но Беатрис не мочила рук!

– Для реакции достаточно паров воды, содержащихся в воздухе, а воздух после ночи как раз влажен.

– Значит, если бы граф попросил вас полить из пузырька на его ладони…

– …они бы тоже порозовели, – подтвердил Венсан. – Но он ведь не попросил.

* * *

На закате небо ненадолго рассекла белоснежная полоса – стая быстрых, как чайки, перистых росчерков, стремительно уносимых ветром за дальние отроги – и по одну ее сторону осталась высокая чистая синева, а по другую растекающееся алое озеро с багровыми берегами и грязно-желтой накипью низких кучевых облаков.

Окна замка Вержи вспыхнули, словно внутри занялось пламя, и отблески призрачного пожара заиграли на серых камнях. Но это продолжалось недолго. Когда солнце село, пламя пропало, как не было, и окна вновь стали темны.

Граф де Вержи поднялся по винтовой лестнице на самый верх сторожевой башни и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Вон.

Стражники бесшумно исчезли один за другим. Лишь последний, убегая, задел плечом дверь и от глухого звука метнулся прочь еще быстрее, словно мелкая рыбешка, испугавшаяся тени хищной птицы над заводью.

Все закоулки Вержи опустели. Попавший внутрь случайный путник решил бы, что здесь свирепствовал мор, ибо не может быть так тихо и пустынно в многолюдном замке.

Обитатели замка были живы. Однако никто из них и носа наружу не посмел бы высунуть в этот вечер.

Причиной тому был Гуго де Вержи.

Вернувшись с похорон, граф надолго заперся в своих покоях. В огромной зале на столах стыли кушанья: Гуго объявил, что на поминальной трапезе не желает никого видеть, и гости убрались восвояси, осуждающе шепчась о нарушении традиций. Повара тревожно переглядывались, слуги ждали приказаний, но никто не осмеливался прервать уединение хозяина замка.

Маркиз де Мортемар тоже закрылся у себя. Кинулись за распоряжениями к начальнику охраны, но Пьер Рю и сам не знал, чего ожидать, и велел оставить все как есть до появления графа.

Предчувствие недоброго овладело всеми и заструилось шепотками в воздухе, как дымок от разгорающегося огонька, грозящего перерасти в пожар. «Его милость, должно быть, с ума сошел!» «С женой разговаривает!» «Призраки явятся сегодня, помяните мое слово!» «Слыхали – Матье пропал? Дурнушка Мари ходит сама не своя, ищет его». «Должно быть, покойницы поманили его за собой, он и сгинул!»

Гуго де Вержи вышел, когда солнце клонилось к закату. И голосом бесцветным и сухим, как песок, сообщил ожидавшим людям, что его младшая дочь, Беатрис, не выдержав угрызений совести, наложила на себя руки.

После этих слов он вновь скрылся за дверью. Ни об омовении тела, ни о молитве над покойной – ни о чем не распорядился больше Гуго де Вержи.

Эта третья смерть, а более всего то, как было сказано о ней, потрясла людей. Тщетно Бернадетта пыталась удержать кухонную прислугу. Все до единого сбежали, охваченные ужасом, словно смерть шла за каждым из них по пятам.