Тайна затонувшего конвоя

— Да мне-то что. — Лопатин пожал плечами. — Хоть всегда тут живи. Если ты хороший человек, то и нам спокойнее будет. Может, поменьше всякие сомнительные личности станут шастать.

— А что, тяжело в деревне без нагана? — пошутил Андрей.

— Нет, нормально, — ответил Лопатин. — Только не всегда уютно. С бандитизмом советская власть пока не разобралась. Всякое может случиться на нашей дальней периферии. И воры шастают, и грабителей может занести попутным ветром.

— Давно тут живете? — спросил Андрей. — Дети-то есть?

— Детей нет. Трудности у нас с этим. — Лопатин облокотился на ограду и принялся окутывать пространство тяжелым дымом. — Мы в ноябре сорок четвертого сюда прибыли, вместе с кагалом других переселенцев. Тут ведь шаром покати было, три года поселок под немцем, людей почти не осталось. Предложили мне на работе. Мы с Анфисой собрали свой нехитрый скарб и отправились сюда, где Макар телят не гонял. Сопли даже летом морозим. Домик нам выделили, прямо скажем, не буржуазный. Сами мы из Щегловска, это в Сибири, его еще Кемерово называют. Я ремонтником в шахте работал, сначала рядовым, потом бригаду мне доверили и каждую дырку ею затыкали. В армию не взяли — врожденный дефект ноги. — Лопатин сокрушенно вздохнул. — Если напрягусь, волю соберу, то могу не хромать, только больно, сука!.. Дважды приходил в военкомат, на войну просился, а они мне, мол, тебя, Георгиевич, в первом же бою прибьют, ты от фашиста даже драпануть не сможешь. — Лопатин невесело усмехнулся. — Дескать, иди в свою шахту, там от тебя сплошная польза, а на фронте только вред будет. Стыдно, позорно, но что я мог сделать?

— Но уголь же добывался, причем очень даже неплохо. Тебе стесняться нечего, Георгиевич. Если все на фронт пойдут, а в тылу никого не останется, то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Вот и Анфиса мне так же говорила. Ладно, проехали эту тему. — Мужик, как-то стесняясь, глянул на массивные наручные часы.

— Отдыхаете сегодня? — спросил Андрей.

— Со мной всегда непонятно, — ответил Лопатин и усмехнулся. — С утра как будто отдыхал, меня по хозяйству Анфиса припахала. Но с работы могут позвонить в любой момент, тогда побегу быстрее ветра. Я же и здесь руковожу аварийно-ремонтной бригадой, только уже не на шахте, а на рыбзаводе. Туда как раз подвозят оборудование, монтируют его, устраивают пробные запуски. Постоянно что-то ломается, работает через пень-колоду. Так что я могу бездельничать в рабочий день или ночами из цеха не вылезать. Тут уж как повезет.

— Так у вас дома телефон есть? — осведомился Андрей.

— Вот такие мы с Анфисой привилегированные, — не без гордости сообщил Лопатин. — Элита местного общества, так сказать. Шучу, конечно, куда нам до нее. Телефон нам два месяца назад поставили. Пришли со станции, провод протянули и подключили. Мне пришлось им двадцать рублей заплатить за оказание этих вот услуг. Замаялись, говорят, Георгиевич, нарочных посреди ночи к тебе посылать, когда на заводе что-нибудь в очередной раз бабахнет. Так что будешь отныне с городским телефоном, как белый человек. Говорить, правда, особо не с кем. Номера у нас трехзначные, дальше поселка не позвонишь. Только предприятия, администрация, почта, больница, не разгуляешься, в общем. Но все равно приятно. Вносим абонентскую плату каждый месяц — шестьдесят копеек.

— Это нормально, — с улыбкой сказал Андрей. — Наступят времена, когда у каждого в доме появится свой телефон, и звонить можно будет не только на почту, но даже за границу.

— Обещаешь? — Лопатин усмехнулся. — Ну, ты и загнул, Андрей Григорьевич. За границу!..

В зоне видимости снова нарисовалась Анфиса Савельевна. Она еще не знала, кто их сосед, потому брови ее были предельно сдвинуты, а кулаки упирались в бока.

Лопатин стушевался, буркнул извинение и пустился в бега. Подкаблучником он не был, но разумно считал, что лучше подчиниться.

На улице уже стемнело.

Андрей вернулся в натопленный дом, заперся, исследовал возможность заправить кровать чем-нибудь еще, кроме пары пыльных покрывал и старых картофельных мешков. Он убедился в том, что подобных излишеств местный сервис не допускает, расстроился, решил поднять этот вопрос перед Чеплыгой и развалился, как был, на кровати.

Андрей проснулся от какого-то назойливого и мерзкого звука, распахнул глаза, уставился в темный потолок. Звук не остался в тревожном сне, вломился в явь. Кто-то вкрадчиво скребся в оконное стекло — словно гвоздем, потом постучал пальцем.

Рука Неверова нырнула под подушку, нащупала рукоятку пистолета. Оружие на предохранителе, но патрон в стволе, дабы в критический момент не заниматься разными глупостями.

В комнате царила темень, только по окну, задернутому занавеской, растекалось жиденькое мерцание. Луна посреди ночи решила выглянуть?

Это было именно то окно, которое не имело внутренних ставен.

Ну, и зачем он пришел сюда ночевать? Граната в окно, и можете спокойно спать дальше, товарищ капитан.

Но граната пока не спешила.