Тайна затонувшего конвоя

Первым засмеялся он, а потом и она.

Мужчина и женщина лезли на камни, подтягивались, искали опоры для ног, помогали друг другу. Уже через минуту они лежали наверху, в кустах, готовили себе амбразуры. Отсюда хорошо просматривалась западная сторона острова и даже фрагмент судна, затонувшего и придавленного скалой. Виднелась корма катера, застрявшего на восточной стороне. Мелькнула багровая физиономия Чеплыги. Он явно был чем-то недоволен. Куренной выдал пару очередей и забрался в нору. Лопатины залегли за соснами, угрюмо наблюдали за происходящим. Что-то мелькнуло в районе «Красного востока». Илзе куда-то пробиралась.

— Надеюсь, она уже тебе не нравится, — проговорила Ольга с язвительной усмешкой.

— Разонравилась, — огрызнулся Андрей. — Ты появилась очень кстати, Ольга Михайловна. Большое тебе спасибо от контрразведчика, пока еще вполне живого. Кстати, какими судьбами?

— Чрезмерная подозрительность, — подумав, призналась она. — А теперь выясняется, что вполне нормальная. Лазаревич несколько раз порывался мне сообщить что-то важное, однажды пригласил в «Калинку», ходил вокруг да около. Я поняла, что он доверяет только мне. Ума не приложу, чем заслужила такое. Не было у меня с Лазаревичем интимных отношений. Может, они и случились бы, но не дошло. Тебе вообще какая разница, с кем я сплю?

— Да опомнись, — заявил Андрей, — я вообще молчал.

— Но ты смотрел, — настаивала Ольга. — Да ну тебя к черту… Однажды он обмолвился, мол, ты бы поосторожнее со своим начальством, мутное оно. А какое у меня начальство? Только майор Чеплыга, вроде нормальный человек, хотя и не без странностей, конечно. Потом Лазаревича нашли мертвым, а я словно в вакууме оказалась, не могла понять, почему. Потом дошло. Я же общалась с ним, и он мог мне что-то рассказать. Они ведь не знают, что ничего такого не было.

— Ты отличная рассказчица, — сказал Андрей.

— Да отстань! — заявила она. — Я же видела Ивана Тарасовича каждый день, и он постоянно был слишком уж озабочен. Сегодня шептался с Куренным, отгонял Воропаева, который лез с докладом. Потом они уехали. Я что-то почувствовала, позвонила в контору рыбзавода. Мне сообщили, что несколько человек, среди них Чеплыга, со скандалом взяли катер, орали, угрожали оружием.

— Ты пришла сюда из поселка на весельной лодке? — осведомился Андрей.

— Потому и опоздала. Мне было любопытно. Всего лишь. Ладно, помолчи.

Из стана врага уже не стреляли. Похоже, там проводилось рабочее совещание.

— И где они все? — пробормотал Андрей, поедая округу глазами.

— Отозваны для консультаций, — сказала Ольга.

Он покосился на нее. Женщина сосредоточенно сопела, подтягивала к себе рюкзак. Она достала из него запасной диск для ППШ, «Вальтер» с двумя обоймами, поколебалась и отдала его Андрею, оставшемуся без оружия.

— Спасибо. — Он улыбнулся. — Значит, тебе было любопытно. Всего лишь.

Она оставила его слова без комментария, но он почему-то был уверен в том, что Ольга собиралась улыбнуться.

«Как странно все в жизни переворачивается», — подумал Андрей.

Несколько минут они лежали молча. На стороне врага все было тихо. До темноты оставалось часа два.

Ольга посомневалась, достала из рюкзака гранату Ф-1, положила под правую руку.

— Что там еще? Фаустпатрон? — предположил Андрей.

— Перебьешься. Больше нет ничего.

— Честное комсомольское?

— Да. Но я уже вышла из комсомольского возраста.

— Должен сказать, что ты неплохо сохранилась. — Шутка вышла какой-то неуклюжей.

Ольга вздохнула и сказала:

— Могла бы сохраниться гораздо лучше…

Он не стал настаивать на комментариях. Сама расскажет, если захочет.

Андрей закурил и отполз в сторону, чтобы враги не видели дым. Он знаком предложил ей пачку, она отказалась и закурила свои, точно такие же.

Катер собрал с острова публику, разгоряченную боем, и отошел метров на семьдесят к северо-востоку. Все находились на борту. Неверов насчитал там пятерых. По палубе разгуливал Чеплыга, что-то рычал. Стрелять по ним на таком расстоянии было неэффективно. Противник тоже не предпринимал попыток переломить ситуацию. Это немного напрягало. Может, эти сволочи ждали кого?

Капитан снова покосился на женщину и спросил:

— Ты не очень почитаешь органы, верно?

— За что их почитать? — Она резко повернулась к нему, скулы ее побелели. — Я любила единственный раз в жизни. Мы вместе служили, он был заместителем военного прокурора. В августе сорок третьего на него написали ложный донос, обвинили в контактах с немецкими диверсантами. Это сделал не кто-нибудь, а оперуполномоченный СМЕРШ, приписанный к нашему полку. Человек, которого я любила, видел, как тот изнасиловал женщину со смертельным исходом, но не успел спасти ее. Уполномоченный, фамилия которого была Красиков, подсуетился, первым накатал ложный донос. Военное время, трибунал заседал недолго. — Ольга сглотнула. — А Красиков через неделю ушел на повышение.

— Теперь ты всех работников органов чешешь одной гребенкой, — сказал Андрей и тяжело вздохнул. — Знаешь, я никогда не фабриковал дел.

— Да мне плевать. — Она отвернулась. — Знаешь, среди немецких солдат тоже наверняка были хорошие люди.