Тайна зефира в шоколаде

— Не сомневайся, дедушка, — небрежно сказала я, — все будет о’кей, не будь я внучка капитана Кэпа.

— А я и не сомневаюсь, — довольно улыбнулся он.

— Тогда в Москву? — спросил Воробей.

— В Москву! — ответила я.

— Полный вперед! — приказал дедушка.

Глава XXI ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ

По дороге в Москву мы детально разработали план предстоящей операции. Мы решили забраться ночью в нашу школу и ознакомиться с личным делом Леночки Леонидовны. Ну а там…

А там — посмотрим.

На первый взгляд операция под кодовым названием "Ночь открытых дверей" (так мы ее назвали из конспиративных соображений) выглядела пустяковой. Сторожем в школе работал дядя Витя. Глухой на правое ухо, хромой на левую ногу и косой на оба глаза. Он жил в маленькой пристроечке, выполняя помимо сторожевых обязанностей еще обязанности дворника и столяра.

Я предложила Володьке напоить дядю Витю водкой, подсыпав в нее, для пущей надежности, еще и снотворное. Но Воробей сказал, что дядя Витя и без водки по ночам прекрасно дрыхнет. Так что со сторожем все было ясно.

Далее следовало достать ключ от директорского кабинета. Это тоже была ерунда. Все ключи висели на деревянном щите в гардеробе, рядом со стулом старушки — гардеробщицы.

А вот в самом кабинете нас могла подстерегать первая неприятность. Я хорошо помнила, что, когда Михал Тарасыч вызывал меня к себе ругать за прогулы, у окна стоял большой сейф. И вполне возможно, что личные дела преподавателей хранились именно в этом сейфе.

Вся надежда была на фантастическую лень нашего директора. Ну не должен он был каждый день таскать ключ от сейфа домой! Скорее всего ключ валялся где — нибудь в столе, среди бумаг. Была у нас еще одна надежда, правда, очень слабенькая, что Михал Тарасыч вовсе не закрывает сейф, чтоб не возиться после с открыванием…

В общем, надо было пойти и посмотреть.

Поэтому, как только мы приехали в Москву, так сразу и приступили к выполнению операции "Ночь открытых дверей" Купили себе по фонарику и ближе к вечеру отправились в школу. Поднялись на чердак и стали ждать. Из маленького окошка я видела пятиклашек, расходящихся по домам после второй смены. Вскоре из дверей школы вышел дядя Витя и, заперев ее, поковылял к своей пристройке.

На улице зажглись фонари. На небе появились звезды.

Наступила ночь.

— Пора, — шепнула я Володьке.

Включив фонарики, мы спустились в пустой и темный коридор первого этажа. Как — то было необычно находиться в родной школе ночью. Словно мы грабители. Впрочем, сердце у меня колотилось так, будто мы действительно пришли сюда грабить.

Воробей натянул на руки перчатки и снял с гвоздика ключ. Мы поднялись на второй этаж. Володька открыл дверь. Я посветила фонариком. В кабинете было несколько стульев, два стола, поставленных буквой Т, шкаф и сейф. Первым делом Воробей подергал ручку сейфа. Он оказался заперт. Мы стали искать ключ. Обшарили все ящики стола, все полки в шкафу. Я даже заглянула в мусорную корзину. Ключа нигде не было.

— Неужели он все же забирает его домой? — пробормотал Володька.

Я уселась на стол.

— Необязательно. Может, просто отдает какой — нибудь училке. Эх, блин, такая блестящая операция провалилась!

От досады я поерзала по столу — и почувствовала под собой что — то твердое. Я пошарила рукой и нашарила… ключ.

— Воробей, — неуверенно произнесла я, — а это случайно не то, что мы ищем?

И я протянула ему ключ.

Володька тут же схватил его и бросился к сейфу. Вставил в замочную скважину и повернул. "К — х—р — я—к", — недовольно проворчал замок.

— Ура — а—а! — шепотом закричала я.

И тут вдруг послышался едва уловимый шорох. Мы погасили фонарики и замерли. Шорох повторился. Несомненно, кто — то крался по коридору. Не шел, а именно крался. И уж конечно, это был не дядя Витя, которого всегда слышно за километр.

Я выхватила из кармана пистолет. Воробей схватил с подоконника бронзовую статуэтку Толстого. Так просто мы сдаваться не собирались. Дверь начала приоткрываться. В кабинет проскользнул школьный кот Барсик.

— Мяу, — сказал он и потерся о мою ногу.

Я с трудом удержалась, чтобы как следует не пнуть этого дурака Барсика. Володька вытер вспотевший лоб.

Мы снова принялись за дело. Проще говоря — полезли в сейф. Там лежали какие — то тетради, тонкая пачка денег, перехваченная резинкой, надкусанный бутерброд с копченой колбасой… А на верхней полке в ряд стояли картонные папки с тесемками. Личные дела учителей.

Я нашла папку, на обложке которой было написано: "Личное дело Е. Л. Липатовой". Внутри папки оказалось два листочка. На одном листочке была изложена автобиография Леночки Леонидовны; другой содержал в себе анкетные данные и назывался "Личная карточка преподавателя".

Володька принялся читать "личную карточку", а я — автобиографию. Родилась там — то, закончила то — то, работала тем — то… Конечно, я понимала, сто это сплошная липа. И все — таки в этой липе могла оказаться существенная зацепка.

— Смотри! — одновременно вскрикнули мы, тыча пальцем каждый в свой листок.

— Она работала в питерском метро, — выпалила я.

— Обходчицей, — добавил Воробей.