Тайна зефира в шоколаде

Да, в обоих документах имелась коротенькая запись о том, что Леночка Леонидовна работала в службе пути метрополитена обходчицей второго разряда.

В автобиографии этот любопытный факт объяснялся туманной фразой — "по семейным обстоятельствам". Что же это были за обстоятельства, заставившие Дженни Ли спуститься в тоннель?.. Об этом автобиография умалчивала.

Я подцепила ногтем фотку, намереваясь ее отодрать.

— Подожди, — остановил меня Володька. — Михал Тарасыч увидит, скажет Леночке, та что — то заподозрит. Давай лучше всю папку заберем.

— А если папка пропадет, не заподозрит?

— Конечно, нет. Директор подумает, что см куда — то ее задевал. А оторванная фотография — это уже подозрительно.

Я с нескрываемым восхищением посмотрела на Володьку. Ай да Воробей! И кто бы мог подумать, что за какие — то две недели он превратился из зануды в отличного парня.

Я сунула папку к себе в сумку.

— Ну что, поехали? — спросил Володька.

— Куда? — не сразу врубилась я.

— В Питер, — ответил он, — куда же еще.

И мы поехали в Питер.

Глава XXII ТОННЕЛЬ МЕТРО

В Питере, как обычно, лил дождь. Узнав по "горсправке", где находится отдел кадров службы пути метрополитена, мы отправились туда.

В небольшой комнатке за стеклянной перегородкой сидели две женщины. Пожилая и молодая.

— Здравствуйте, — сказала я им. — Даже не знаю, с чего начать.

— Начни с начала, — приветливо улыбнулась молодая.

— Понимаете, я ищу свою родную мать, — начала наводить я тень на плетень. — Когда — то она бросила меня в роддоме. А чужие люди забрали и согрели своей любовью. До недавнего времени я была твердо убеждена, что они и есть мои настоящие родители. Но однажды я случайно нашла вот эту фотографию. — Я показала им фотку Леночку Леонидовны. — "Мама, — спросила я, — а кто эта тетенька?" — "Доченька, — зарыдала она, — я больше не в силах скрывать от тебя правду. Это твоя родная мать!" — "Нет! Нет! — зарыдала и я. — Ты моя родная мама!"

Обе женщины стали потихоньку шмыгать носами. Я продолжала:

— С тех пор покой оставил мою душу. Я решила найти свою настоящую мать, так безжалостно обошедшуюся со мной. Я ей ничего говорить не буду. Я ей просто в глаза погляжу.

Добрые женщины уже открыто плакали.

— Покажи мне фотографию. — Пожилая промокала слезы платком. — Я сорок лет в кадрах работаю.

Я протянула ей снимок.

— Это Елена Липатова, — тотчас узнала она. — Обходчицей на "Петроградской" работала.

Молодая глянула на фото суровым взглядом.

— Ишь глазки какие бесстыжие, — заметила неодобрительно.

— Ее Зинаида Ивановна хорошо знала, — продолжала пожилая. — Ты с ней, доченька, поговори. Сегодня как раз Зинина смена. Подходите к двенадцати на "Петроградскую", я дежурную по станции предупрежу.

— Ну, ты, Мухина, и врать, — сказал Володька, когда мы вышли из отдела кадров.

— А ты думал, — ответила я, чрезвычайно собой довольная.

Кое — как скоротав время до вечера, мы поехали на станцию "Петроградская". Дежурная провела нас на платформу — или как она выразилась, в "коллектор". Это был узкий коридор, в который выходило множество дверей. За одной из этих дверей мы и обнаружили Зинаиду Ивановну.

— Зовите меня просто Зина, — сразу затараторила она. — Сейчас планерка закончится, и пойдем ко мне в бытовку чай пить.

После планерки Зина привела нас в маленькую комнатку, поставила на плитку чайник и вынула из сумки пакет.

— Зефир в шоколаде уважаете?

— Еще бы! — с восторгом завопила я.

И мы стали пить чай с зефиром. Красота.

— А вы с Эмминой мамой подругами были? — спросил Володька.

— Ну, не то чтоб подругами. Работали на одной станции. Мой участок был от "Горьковской" до "Петроградской", а ее — от "Петроградской" до "Черной речки". Обычно обходчицы вдвоем свои участки обходят, потому как страшно одной по тоннелю шастать. Мало ли что. А Ленка почему — то любила одна…

Было отчетливо слышно, как над нами, по платформе, ходят пассажиры. А когда к станции подъезжал состав, в бытовке все начинало трястись.

— Шумно у вас, — заметила я.

— А — а, — беспечно махнула рукой Зина. — Это пока поезда ходят. А через полчаса здесь будет тихо, как на кладбище.

И точно. Постепенно все звуки стихли. Станция закрылась. Поезда ходить перестали. В коллекторе раздался пронзительный звонок. Голос дежурной, усиленный динамиком, сообщил: "Напряжение снято. Можно входить в тоннель".

— А хотите со мной в обход? — предложила Зина.

— Конечно! — в один голос согласились мы.

Она принесла нам по желтому сигнальному жилету, и мы спустились в тоннель.

В тоннеле было тихо. Тускло мерцали лампочки по стенам. Где — то капала вода. Шпалы располагались так часто, что приходилось идти по ним мелкими шажками.

Зина включила мощный фонарь и начала осматривать какие — то штучки сбоку от железнодорожного пути.

— Это кронштейны, — разъяснила он нам. — На них крепится третий рельс. Видите, он деревянными коробками закрыт. По нему как раз и проходит ток.

— Ой — ой — ой, — завизжала я. — Смотрите — мышка!..

— Да, мышка, — посмеивалась Зина, — а на некоторых станциях и крысы водятся. Вот такие, — развела она руки на ширину плеч.