Тайна "зеленого золота"

— Ох-хо-хо-хо! — вздыхает филин, хлопая круглыми глазными пленками. — А я вижу, только как стемнеет. При свете — ну сущий слепень слеподырыч!

— Вот, наверно, поэтому, — отвечает курочка, — у тебя глазищи как колеса. Все время таращишься. А у меня от яркого света глазки сделались как щелочки. Знаешь что? — предложила курочка. — Давай друг другу помогать!

— Давай! — обрадовался филин. — Меня Филимоном зовут. А тебя?

— А я — курочка-кудахточка, Кривая лапочка, — молвила в ответ курочка. — Дома, в курятнике, меня нескладушкой величают.

Разговорились. Словечко за словечко цепляется, речь получается. Пока болтали, в лесу стемнело. А как стемнело, комарье запело. Роса упала, ночь настала.

— Ух-хо-хо-хо-ух! — ухает филин Филимон. — Темнота-то! Темнотища! Красс-со-та-то! Кра-со-ти-ща! А роса? С добрую горошину! Вон и мышки-шуршишки пожаловали! Из норок повыскакивали, по лесу шастают.

Курочка-кудахточка на ветке сидит, глаза-миндалинки таращит, а ничего не видит.

Филимон по лесу летает, мышей добывает, курочку-кудахточку потчует:

— Хоть штучку съешь! Вкуснотища-то какая!

— Не ем я мышей! — отвечает курочка. — Мне бы солнышка! Мне бы зернышка! Мне бы дорожку к дому отыскать.

Наелся Филимон, на дерево взлетел, крылья сложил, перышки чистит. Небо побелело. Птицы заверещали, стрекозы крыльями затрещали. А вот и солнышко проснулось, студеной водицей ополоснулось, на бугор село. Курочка-кудахточка и прозрела.

— Куда-куда! Куда! Куда! — закричала кудахточка. С ветки соскочила, лапками дерн разгребает, червяков добывает, жуков склевывает, семена лесные отыскивает, Филимона угощает:

— Слетай с ветки, Филенька! Съешь жучка, миленький! А хочешь, вот, семечко!

— Я мышами сыт! — отвечает филин. — Солнце в темя печет. Глаза мои открыты, а в них — темнота. Я лучше в дупло залезу, посижу там до ноченьки, пока прозреют мои оченьки. А тропинка твоя вон там! — махнул крылом Филимон в сторону дуба.

— А как же наша дружба? — спрашивает курочка.

— А я тебе разве не друг? — отвечает Филимон.

— Друг-то друг, только мне надо домой идти. Не могу я в лесу жить. Я ведь птица домашняя.

— Ух-хо-хо! — вздыхает филин. — Ты и впрямь несушка-нескладушка. Домой да домой. А здесь чем не дом?

— Не будем ссориться, — молвила курочка-кудахточка.

И пошла искать из леса дорогу. Искала недолго. Дорожка под самым носом бежала.

Идет курочка, на цветочки-василечки поглядывает, букашек на ромашках считает да склевывает. А сама, хоть и куриная голова, думает: «Филин Филимон в лесу живет, с ночью дружит, мышей в темноте ловит. Я, курочка-кудахточка, Кривая лапочка, в курятнике живу, яички несу, лапками от себя гребу, солнышко встречаю, день провожаю. Со светом дневным дружу. Но Филимона разочек навещу, может, чем и помогу. Друзья же?»

А Филимон в дупле сидит, нахохлился, глазищами ворочает, думу-думушку думает: «Скоро и ночка. Я филин Филимон — одиночка. В лесу родился. Видно, кто где родился, там и пригодился. Вот так».

ВОЛШЕБНЫЕ ТРОПИНКИ

Жила маленькая девочка. Девочку звали Аней. Встала Аня как-то утром и отправилась бродить по деревне. Обошла бабушкин дом, свернула за огород и оказалась возле большого сарая. В сарае полным-полно душистого сена. Пошла девочка дальше. Уж и деревни не видно. Аня маленькая, а кругом высокие лохматые кусты.

Смотрит Аня: между кустами тропинка зеленая узенькая вьется. Тропинка как тропинка, только в одном месте шелковым розовым бантом перевязана. Бант красивый, нарядный.

Захотелось Ане до него дотронуться. Коснулась всего одним пальчиком, бант и развязался. Развязался бант, вместо одной — две тропинки получилось, только разного цвета. Одна красно-желтая, будто румяным песком присыпана. Другая тропинка сине-голубая, инеем искрится, хрустальными капельками переливается.

— Пойду-ка я по сине-голубой, — решила Аня. — Как хорошо, как прохладно, — радуется девочка, — кругом кусты, трава.

Прозрачные дождинки от легкого ветра дрожат на синих лепестках колокольчиков, переливаются всеми цветами радуги. А лен в поле голубыми крошечными цветочками кивает. Синие васильки пушистыми шапочками помахивают, приветствуют Аню. Огромные глазастые ромашки белым облачком мимо проплывают. На длинных ромашковых ресницах дрожат капельки утренней росы. Тоненькие струйки дождя с другой стороны тропинки шлепают по прозрачным лужам. Тихо звенят ручьи, убегая в речку-журчинку.

— Где я? — удивилась Аня. — Не то по небу иду? Не то по речке плыву? Не упасть бы! Не утонуть бы! Что бабушка скажет папе и маме?

И вернулась Аня назад к тому месту, где лежал розовый шелковый бант, пошагала по румяной тропинке. А тропа горячая-прегорячая. Вдоль нее красные маки растут, гвоздики алеют, раскаленными глазками подмигивают. Огромные подсолнухи желто-оранжевыми шляпами кивают, здороваются, тоже доброго утра Ане желают.

И чем дальше она идет, тем горячее делается дорожка. И вдруг на краю тропы, на пригорке, увидела огромный румяный колобок. По щекам колобка пирожки скачут, булочки пышные прыгают.

— Да это же солнце! Здравствуй, солнышко! — закричала Аня.