Тайна зеркального озера

Я уже собиралась выходить, когда услышала звук разбитой посуды и еще звук, который не оставлял сомнения в том, что моя сестра упала. Я бросилась на кухню. Анна лежала на полу, но так, словно она, пыталась все же смягчить свое падение. На полу белели осколки разбитых кофейных чашек, которые явно были уже вымыты и составлены на поднос. Я со страхом смотрела на эту неожиданную картину несколько секунд, затем бросилась к сестре, приложила ухо к ее груди, одновременно пытаясь найти на ее руке пульс. Вскоре, я поняла, что у Анны просто обморок, пульс был ровным, да и сердце билось вполне ритмично. Создавалось впечатление, что она просто внезапно уснула. Я слегка похлопала ее по щекам. Глаза Анны оставались закрытыми, и она не реагировала ни на мои действия, ни на мой голос. Что мне оставалось делать? Я позвонила доктору Кранцу и по его совету вызвала неотложную медицинскую помощь. Только после этого я позвонила в редакцию своего журнала, а затем – Стиву. Он обещал приехать, хотя я знала, что уйти со съемочной площадки ему будет непросто. Однако не поворачивался язык, чтобы отговорить его, я знала, что он все равно не сможет спокойно работать.

Неотложка приехала через несколько минут, доктор тоже появился очень быстро. Мое впечатление оказалось совершенно правильным. Анна действительно спала. Врачи не обнаружили никаких серьезных причин для беспокойства о ее здоровье. Но неестественность этого внезапного сна вызывала тревогу. К тому же она никак не могла проснуться, и это было очень странно. Ее уложили в кровать, и было принято решение понаблюдать за девушкой до вечера.

– Если ее состояние не изменится, – сказал мне доктор Кранц, – придется ее госпитализировать. Я бы порекомендовал вам, Джекки, записать вашу сестру на прием к психоаналитику, такие… проявления, как правило… Понимаете, так защищается иногда молодой организм в ответ на стресс, или развивающуюся депрессию.

– Но нет никаких причин, у нас сейчас все хорошо…

– Причины могут иметь корни в прошлом, а оно у вас с сестрой не такое уж безоблачное, да и можете ли вы утверждать, что знаете все ее девичьи секреты?

– Пожалуй, нет, – пришлось согласиться мне, – но тогда посоветуйте мне специалиста.

– Вот, – доктор открыл свой бумажник и вытащил оттуда визитную карточку, – позвоните Елене Паркер, она очень хороший специалист, причем особенно в работе с женщинами и подростками.

– Спасибо, доктор, я позвоню ей, как только Анна проснется.

Анна проснулась так же внезапно, как и заснула. Мы со Стивом сидели в ее комнате и разговаривали, автоматически приглушая свои голоса.

– Что тут происходит? – звонко спросила Анна, энергично покидая свою постель.

Мне пришлось ей все объяснить.

– Ничего не понимаю, – проговорила она, выслушав мой рассказ.

– Доктор Кранц считает, что тебе неплохо бы проконсультироваться у Елены Паркер, осторожно завела я необходимый разговор.

– А кто она?

– Психолог, – сознательно обобщила я профессию госпожи Паркер, боясь слишком категоричных возражений со стороны сестрички.

– Психоаналитик? – все же догадалась она.

– Да, – вынуждена была подтвердить я.

– Пожалуй, это было бы интересным приключением, – улыбнулась Анна, и я облегченно вздохнула.

* * *

Конечно, вечером я позвонила комиссару Фирсту.

– Здравствуйте, комиссар, надеюсь, я не помешала?

– Нет, я уже хотел позвонить вам сам.

– Есть новые факты?

– Пожалуй, есть, я хотел попросить вас сопровождать меня в дом Анны Грей, я думаю, что там может быть кое-что интересное.

– Конечно, я поеду с вами.

– Вот и отлично, а по дороге я вам все объясню.

Пока я говорила с комиссаром, Стив читал газету, а Анна смотрела телевизор, но когда я выключила аппарат, они почти хором задали мне один и тот же вопрос.

– Следствие закончено?

– Нет, – разочаровала их я, – но у комиссара есть новые факты и он просил меня еще раз вместе с ним навестить Марину Грей.

– А я говорил не об этом, – удивленно возразил Стив, – я о Бирсе.

– Оказалось, что между смертью Бирса и гибелью Анны Грей есть, точнее, очень может быть определенная связь, но я об этом знаю пока не все, так что расскажу, когда вернусь.

Когда я вышла из дома, машина Роберта Фирста стояла у подъезда. Я села рядом с комиссаром, и мы поехали.

– Вы ведь не забыли о том, что Саймон Бирс был отравлен очень необычным ядом? – заговорил комиссар.

– Да, я это помню, – подтвердила я.

– Так вот, Анна уже давно овдовела, но ее муж был исследователем и путешественником, он бывал и в центральной Африке.

– Понимаю.

– Если бы мы нашли в доме яд, загадка смерти Бирса была бы разгадана, а остальное можно предположить. Скорее всего, Анна знала, что Бирс отец Марины, но не хотела, чтобы девочка тоже об этом узнала, возможно, она боялась потерять дочь, ведь Саймон Бирс был очень богат. Она решила избавиться от этой проблемы самым радикальным способом, но известие о завещании Бирса все изменило. Она не знала, какие сведения окажутся в этом завещании.

– Я думаю, что она просто не могла солгать Марине, – не удержалась я от собственного комментария.