Тайна «Железной дамы»

– А тех, что с ножевыми ранениями в область живота?

– Их семь.

– Семь? Так много? А позволите почитать их дела?

– Может, вам для начала ознакомиться с медицинским заключением по делу Ромэна? Оно оформлено. Уже и фотографии проявлены.

– Господи боже, и фотографии? Я об этом только и мечтаю.

Комиссар усмехнулся и, кивнув инспектору Ренье, попросил того сходить за необходимой папкой.

Едва Иван Несторович получил заветное заключение, он оставил газеты и бросился разглядывать снимки. Но те не оправдали ожиданий – черное нечто по форме, напоминающее человека на черном же фоне. Отбросив неудачные фотографии, Иноземцев приступил к чтению.

– Так-так… Заключение, надеюсь, окажется более обстоятельным. Найденное тело мужского пола лет двадцати – двадцати двух имело позу «боксера»… Ага, тепловое окоченение мышц, все правильно, отлично… Кожа равномерно закопчена… тоже верно… Трещины от действия огня представляют собой раны с ровными кроями… Прекрасно, стало быть, мертвое тело горело, что и следовало доказать. Читаем дальше… Ага, обнаружены частички золы в полости рта, глотке, в трахее, бронхах и даже в легких… Получается, что вовсе и не труп горел… А нет, понятно, удар ножом, стало быть, получил не сразу, повдыхал углекислый газ, дым, копоть, все верно… Тогда это был немного живой человек… который умер, а потом сгорел окончательно. Надышался, стало быть, перед тем, как преставиться. Плохо, очень плохо. Это рушит мою версию. Что дальше? Описание ран. Раны, раны… Первая – колотая – нанесена в брюшную область с повреждением желудка и рассечением чревной артерии, отчего бедняга умер через четверть часа. Нанесена умелым движением снизу вверх, так бьют только отчаянные бандиты, имеющие сноровку в этом деле. Господи боже! Страшный человек, страшный человек… Две другие раны – колотые, но неглубокие и менее профессиональные. Видимо, убийца добивал или это какой-то маневр, чтобы потом спутать следствие… – Иноземцев отер лоб дрожащими руками. – А время? – вскричал он. – Время между первой раной и двумя другими?

– Это выяснить не удастся. Раны основательно запеклись, – отозвался комиссар, изучающе взирая на агонию доктора, говорящего то по-русски, то возвращавшегося к французскому.

– Неужели вы думаете, что хрупкая девушка способна на удар такой точности?

– Не вижу ничего удивительного, – проронил Ташро, отпив кофе. – Удар как удар, так себе, можно было и получше. Тогда жертве не нужно было задыхаться от гари.

– А ежели жертва до того, как попала в дом Леже, гари где-то надышалась? – Иноземцев схватился за голову. – Что там… среди семи исчезнувших трупов не нашлось такого, который, быть может, тоже пережил пожар?

– Н-нет, – протянул комиссар после минуты паузы. – Версия любопытная, но уж больно надуманная. Месье Иноземцев, ваш благородный порыв спасти честь дамы достоин восхищения. Ренье запишет все ваши слова, наверняка в них есть доля истины. Но пока картина не прояснена.

– Так, что там дальше… – обращение полицейского пронеслось мимо ушей Иноземцева – тот опустил голову к папке. – Внутренние органы соответствуют возрасту убитого… до нанесения ран они функционировали исправно. Имеются лишь повреждения, связанные с действием пламени… Вот здесь! Здесь может лежать ответ… Поза «боксера» и некоторые повреждения от огня несовместимы.

– Вы не доверяете своим коллегам?

– Нет. Я их знать не знаю! Как я могу им доверять? Мне нужно разрешение на эксгумацию.

– Это не ко мне. Только родственники могут дать такое разрешение, – комиссар все больше и больше хмурился. Может, взяли за душу слова Ивана Несторовича, может, напротив, осточертела безумная настойчивость русского доктора.

– Тогда я, черт возьми, возьму на себя смелость эксгумировать тело без всяческого разрешения, – вскричал тот, швырнув папку с делом на стол Ташро. – Я не могу ждать, пока процесс разложения сотрет последнюю надежду что-либо понять во всем этом безумии!

– Не советую, месье Иноземцев, не советую. Даже если окажетесь правы, и девушка будет спасена, сами вы займете ее камеру.

Перед глазами Иноземцева потемнело от этих слов. В камеру? Сызнова? Нет, все, что угодно, только не стать вновь заключенным. Он хотел возразить что-то, но застыл с широко распахнутыми глазами. И возникла пред его взором такая картинка: он поднимает из могилы тело, доказать что-либо не может, его хватают, обвиняют в хищении, святотатстве, бросают в темницу, а тут возвращается беглец Ромео, Джульетта на свободе. И оба злорадно хохочут над бедным обманутым доктором. Мальчишка мстит за скучные уроки, Ульяна избавляется от единственного свидетеля ее неблагопристойного прошлого.

Как стоял Иноземцев, так и сел на стул рядом.

– Господи боже мой, – проронил он по-русски. – Да за что мне такое наказание? За какие такие грехи? Что я сделал-то?

– Месье? – склонился к нему Ташро, непонимающе заглянув в лицо. – Быть может, воды?

Иван Несторович перевел на него перепуганные глаза и чуть покачал головой.