Тайна желтой комнаты

— Мадемуазель Станжерсон чувствует себя много лучше и очень скоро оправится от ран. Так что эта свадьба, насколько я понимаю, всего, лишь отложена, не так ли, сударь? — продолжал настаивать начальник полиции.

— Надеюсь…

— Как! Вы в этом не уверены?

Г-н Станжерсон молчал. Г-н Робер Дарзак казался взволнованным, я заметил, как дрожала его рука, державшая цепочку часов, ибо от меня ничего не скроешь. Г-н Дакс кашлянул, как это делал г-н де Марке, когда бывал в замешательстве.

— Поймите меня, господин Станжерсон, — сказал он, — в таком запутанном деле мы ничего не должны упускать, мы должны знать все, вплоть до малейшей, самой незначительной детали, имеющей отношение к пострадавшей… Какая-нибудь мелочь, на первый взгляд сущий пустяк, и то… Что же заставляет вас сомневаться — и это теперь, когда мы почти уверены в возвращении к жизни мадемуазель Станжерсон, — что заставляет вас сомневаться в возможности этой свадьбы? Вы сказали: «Надеюсь». Надежда эта кроет, на мой взгляд, некое сомнение. Почему вы сомневаетесь?

Г-н Станжерсон сделал над собой видимое усилие.

— Да, сударь, — признался он в конце концов. — Вы правы. Лучше вам знать это. В противном случае, если я скрою этот факт, он может показаться значительным. Господин Робер Дарзак, я полагаю, придерживается того же мнения.

Г-н Дарзак, бледность которого в эту минуту показалась мне совершенно ненормальной, подал знак, что он согласен с профессором. Если г-н Дарзак ответил только знаком, то это, думается, потому, что он не в силах был произнести ни слова.

— Так знайте, господин начальник полиции, — продолжал г-н Станжерсон, — что моя дочь поклялась никогда не оставлять меня и держала свое слово, несмотря на все мои уговоры, так как я не раз пытался склонить ее к замужеству, ибо видел в этом свой долг. Мы знаем господина Робера Дарзака с давних пор. Господин Робер Дарзак любит мою дочь. Мне казалось, по крайней мере какое-то время, что он тоже любим, ибо не так давно из уст самой дочери я с радостью узнал, что она наконец согласилась на замужество, которого я желал всей душой. Я уже немолод, сударь, и признаюсь, то был благословенный час, когда мне довелось узнать, что после моей смерти рядом с мадемуазель Станжерсон останется человек большого сердца, которого я люблю и уважаю за его знания, что он будет любить ее и продолжать вместе с ней нашу общую работу. И вот, господин начальник полиции, за два дня до преступления моя дочь объявила мне, что она не выйдет замуж за господина Робера Дарзака. В чем тут дело, я не знаю.

Повисло тягостное молчание. Минута была решающая. Г-н Дакс продолжал:

— И мадемуазель Станжерсон никак не объяснила вам своего решения, не сказала, по какой причине?..

— Она сказала мне, что теперь слишком стара, чтобы выходить замуж… что она слишком долго ждала… что, хорошенько подумав… Сказала, что она уважает и даже любит господина Робера Дарзака… но что лучше, если все останется, как было… Будем продолжать жить по-старому… что она будет счастлива, если узы чистой дружбы, связывающие нас с господином Робером Дарзаком, соединят нас еще теснее, но что, само собой разумеется, о замужестве и речи больше быть не может.

— Все это довольно странно! — прошептал г-н Дакс.

— Странно, — повторил г-н де Марке.

— Уверяю вас, с этой стороны, сударь, вы не найдете мотива преступления, — с тусклой, ледяной улыбкой произнес г-н Станжерсон.

— Во всяком случае, — не допускающим возражения тоном сказал г-н Дакс, — не воровство же является мотивом преступления!

— О! Мы в этом не сомневаемся! — воскликнул судебный следователь.

В этот момент дверь лаборатории распахнулась, и бригадир жандармерии подал судебному следователю визитную карточку. Г-н де Марке прочитал, что на ней было написано, и что-то глухо проворчал, затем сказал вслух:

— Ну нет, это уж слишком!

— В чем дело? — спросил начальник полиции.

— Визитная карточка какого-то репортера из «Эпок» — Жозефа Рультабия. На ней написано:

«Одним из мотивов преступления была кража!»

Начальник полиции улыбнулся:

— A-a! Молодой Рультабий… Я уже слышал о нем… Он слывет ловкачом… Пускай войдет, господин судебный следователь.

И г-на Жозефа Рультабия пригласили войти.