Тайна желтой комнаты

Вслед за тем Фредерик Ларсан попросил жандарма, стоявшего у двери в гостиную, доложить о себе судебному следователю. Папаша Жак тотчас же вышел оттуда, а Фредерика Ларсана вместе со служащим пригласили к судебному следователю. Прошло некоторое время, может быть, минут десять. Рультабий сгорал от нетерпения. Дверь гостиной отворилась, жандарм, которого вызвал судебный следователь, вошел в гостиную, затем вышел оттуда, поднялся вверх по лестнице и снова спустился. Распахнув дверь гостиной, жандарм сказал следователю:

— Господин следователь, господин Робер Дарзак не желает спускаться!

— Как это не желает?.. — воскликнул г-н де Марке.

— Он говорит, что не может оставить мадемуазель Станжерсон в таком тяжелом состоянии…

— Прекрасно, — заявил г-н де Марке. — Раз он не желает спуститься сюда, придется, видно, нам подняться к нему…

Следователь с жандармом поднялись наверх, г-н де Марке подал знак Фредерику Ларсану и железнодорожному служащему следовать за ними. Мы с Рультабием замыкали шествие.

Таким образом все мы очутились у двери в прихожую мадемуазель Станжерсон. Г-н де Марке постучал. Появилась горничная. Это была Сильвия, молоденькая служанка. Светлые, почти бесцветные волосы в беспорядке падали ей на лицо, вид у нее был подавленный.

— Господин Станжерсон здесь? — спросил судебный следователь.

— Да, сударь.

— Передайте ему, что я хотел бы поговорить с ним.

Сильвия пошла за г-ном Станжерсоном.

Ученый вышел к нам весь в слезах, на него больно было смотреть.

— Что вам еще надо? — спросил он следователя. — Нельзя ли хоть в такую минуту оставить меня, наконец, в покое!

— Сударь, — сказал следователь, — мне нужно немедленно поговорить с господином Робером Дарзаком. Не могли бы вы повлиять на него и заставить его покинуть комнату мадемуазель Станжерсон? В противном случае я буду вынужден сам переступить этот порог вместе с представителями правосудия.

Профессор ничего не ответил, он только посмотрел на следователя, на жандарма, на всех, кто сопровождал их — так смотрит жертва на своих палачей, — и молча ушел в комнату.

Оттуда тотчас же вышел г-н Робер Дарзак. Он был очень бледен и весь как-то осунулся, но когда этот несчастный увидел за спиной Фредерика Ларсана железнодорожного служащего, лицо его и вовсе исказилось, с застывшими от ужаса глазами он глухо застонал.

Мы все были потрясены трагическим выражением этого скорбного лица и не могли сдержать возгласа сострадания. Каждый из нас почувствовал: случилось что-то непоправимое, что окончательно погубило г-на Робера Дарзака. Один только Фредерик Ларсан сиял от восторга и был похож на гончего пса, который настиг наконец свою добычу.

Указывая г-ну Дарзаку на молодого служащего со светлой бородкой, г-н де Марке спросил:

— Вы узнаете этого человека?

— Да, я узнаю его, — сказал Робер Дарзак, напрасно пытаясь придать твердости своему голосу. — Это служащий со станции Эпине-сюр-Орж.

— Этот молодой человек утверждает, — продолжал г-н де Марке, — что видел, как вы выходили из поезда в Эпине…

— …этой ночью, — закончил г-н Дарзак, — в половине одиннадцатого… Все верно!..

Воцарилось молчание.

— Господин Дарзак… — продолжал судебный следователь с нескрываемым волнением в голосе. — Господин Дарзак, что вы делали этой ночью в Эпине-сюр-Орж, в нескольких километрах от того места, где убивали мадемуазель Станжерсон?

Господин Дарзак безмолвствовал. Он не опустил головы, только закрыл глаза — то ли потому, что хотел скрыть свою боль, то ли из опасения, что по его глазам кто-то сможет отгадать оберегаемый им секрет.

— Господин Дарзак, — настаивал г-н де Марке, — можете ли вы сообщить мне, что делали в указанное время минувшей ночью?

Господин Дарзак открыл глаза. Казалось, он полностью овладел собой.

— Нет, сударь!

— Подумайте, ибо, если вы будете упорствовать в своем странном отказе, мне придется задержать вас…

— Я отказываюсь говорить…

— Господин Дарзак! Именем закона вы арестованы!..

Не успел следователь вымолвить эти слова, как Рультабий метнулся к г-ну Дарзаку. Он, верно, собирался что-то сказать, но тот жестом остановил его… Да и жандарм уже подходил к своему пленнику… В этот момент раздался отчаянный зов:

— Робер!.. Робер!..

Мы узнали голос мадемуазель Станжерсон и все, как один, вздрогнули — такая в нем слышалась боль. Даже сам Ларсан побледнел. Что же касается г-на Дарзака, то в ответ на этот зов он тут же бросился в комнату…

Следователь, жандарм и Ларсан кинулись следом и встали за его спиной, а мы с Рультабием остановились у порога комнаты. Глазам нашим открылась душераздирающая сцена: бледная как смерть мадемуазель Станжерсон, отстранив пытавшихся удержать ее двух врачей и отца, поднялась на своем ложе… Она протягивала дрожащие руки к Роберу Дарзаку, которого с двух сторон схватили Ларсан и жандарм… Глаза ее были широко открыты… она видела… она все понимала… она силилась произнести какое-то слово… Слово это застыло на ее бескровных губах… Его так никто и не расслышал… Потеряв сознание, она упала навзничь… Дарзака тут же увели из комнаты…