Тайна желтой комнаты

Один лишь господин Жозеф Рультабий, словно его драгоценное время и возложенная на него здесь, на земле, миссия не позволяли ему пассивно сострадать людской печали, подошел, сохраняя полное спокойствие, к пустому шкафу и, указав на него начальнику полиции, нарушил благоговейное молчание, с которым мы внимали горестным сетованиям великого Станжерсона. Неизвестно зачем, он стал объяснять нам, что навело его на мысль о краже. Этому, по его словам, способствовали два обстоятельства: обнаруженные им в туалете следы, о которых я говорил выше, и пустой шкаф в лаборатории. Он говорил, что только заглянул в лабораторию, однако первое, что ему бросилось в глаза, это странная форма шкафа, его несомненная прочность, его железная конструкция, призванная уберечь шкаф от случайного пожара, и, кроме всего прочего, тот факт, что на железной дверце такого шкафа, само предназначение которого – хранить вещи, представляющие особую ценность, висел ключ. Обычно сейфы держат не для того, чтобы оставлять их открытыми… В конечном счете этот самый ключик с очень сложной медной головкой и привлек, по словам господина Жозефа Рультабия, его внимание, а наше, наоборот, усыпил. У всех остальных, то есть у нас, кто уже вышел из детского возраста, само наличие ключа в замке вызывает чувство успокоенности, тогда как у господина Жозефа Рультабия, несомненно гения, – как говорит Жозе Дюпюи, исполняя свою роль в пьесе „Пятьсот миллионов Гладиатора“: „Что за гений! Что за дантист!“ – наличие ключа в замочной скважине вызвало мысль о краже. И вскоре мы узнали почему.

Но прежде чем поведать вам об этом, я должен сообщить, что господин де Марке показался мне не в меру задумчивым: очевидно, он не знал, радоваться ему тому обстоятельству, что скромный репортер помог правосудию сделать новый шаг в расследовании этого дела, или огорчаться, что шаг этот сделан не им самим. В нашей профессии такие досадные промашки не редкость, однако мы не имеем никакого права проявлять малодушие и должны переступать через свое самолюбие, когда речь идет о всеобщем благе. Поэтому господин де Марке сумел преодолеть себя и счел вполне уместным присоединить наконец комплименты к похвалам господина Дакса, который не скупился на них, буквально превознося господина Рультабия.

Мальчишка только пожал плечами и сказал:

– Да будет вам!

Я с удовольствием влепил бы ему пощечину, особенно после того, как он добавил:

– Хорошо бы, сударь, спросить господина Станжерсона, у кого обычно хранился этот ключ!

– У моей дочери, – ответил господин Станжерсон. – Ис этим ключом она никогда не расставалась.

– А! Тогда это меняет дело и никак уже не соответствует концепции господина Рультабия! – воскликнул господин де Марке. – Если мадемуазель Станжерсон никогда не расставалась с ключом, убийца, стало быть, поджидал в эту ночь мадемуазель Станжерсон в ее комнате, чтобы украсть у нее этот ключ, и кража могла произойти лишь после покушения! Однако после покушения в лаборатории находилось четыре человека!.. Нет, я больше решительно ничего не понимаю!.. – И господин де Марке повторил с неистовой яростью, знаменовавшей для него вершину упоения, ибо не помню, говорил ли я вам, что никогда не бывал он так счастлив, как в те минуты, когда ничего не понимал: – Решительно ничего!

– Кража, – возразил репортер, – могла произойти до покушения. В этом нет сомнений по причине, известной вам, и еще по ряду других причин, известных мне. А кроме того, когда убийца проник во флигель, у него уже был ключ с медной головкой.

– Этого не может быть, – тихонько сказал господин Станжерсон.

– Очень даже может быть, сударь, и вот вам доказательство. – С этими словами этот чертенок вытащил из кармана номер „Эпок“, датированный 21 октября (напоминаю, что преступление было совершено в ночь с 24-го на 25-е), и, показав нам объявление, прочитал его: – „Вчера в магазине „Лув“ была потеряна дамская сумочка из черного атласа. В этой сумочке находились различные предметы, в том числе маленький ключик с медной головкой. Лицу, нашедшему его, будет выплачено большое вознаграждение. Это лицо должно писать до востребования, почтовое отделение № 40, М.А.Т.И.С.Н.“.

Не означают ли эти буквы мадемуазель Станжерсон? И этот ключ с медной головкой – не тот ли это ключ? Я всегда читаю объявления. В моем ремесле, так же как и в вашем, господин судебный следователь, очень полезно читать мелкие личные объявления… Сколько там кроется всяких интриг!.. И ключей к интригам, которые не всегда, конечно, бывают с медными головками, но зато представляют неоспоримый интерес. В частности, это объявление поразило меня тем, что женщина, потерявшая ключ, предмет нисколько не компрометирующий, окружала себя такой таинственностью. И посмотрите, как она дорожила своим ключом! Обещала большое вознаграждение!