Тайна желтой комнаты

Рультабий шепотом сказал мне, чтобы я соблюдал осторожность, так как мы проходили мимо спальни мадемуазель Станжерсон. Он сообщил мне, что апартаменты мадемуазель Станжерсон состоят из спальни, прихожей, маленькой ванной, будуара и гостиной. Разумеется, из одной комнаты в другую можно было попасть не выходя в галерею. Только две двери – из гостиной и из прихожей – вели непосредственно в галерею. Дальше галерея шла прямо до самой восточной оконечности здания, где находилось высокое окно (на плане окно рядом с местом 2). Где-то примерно на уровне двух третей длины этой галереи она под прямым углом соединялась с другой галереей, которая вела в правое крыло замка.

Для большей ясности повествования мы станем называть галерею, которая шла от лестницы к окну, выходившему на восток, прямой галереей, а тот ее конец, который под прямым углом поворачивал вместе с правым крылом, – сворачивающей галереей. Как раз на перекрестке этих двух галерей находилась комната Рультабия, примыкавшая к комнате Фредерика Ларсана. Двери этих двух комнат выходили на сворачивающую галерею, а двери апартаментов мадемуазель Станжерсон на прямую галерею (см. план).

Открыв дверь своей комнаты, Рультабий пропустил меня вперед и запер за нами дверь на задвижку. Я еще не успел как следует оглядеться, как вдруг услышал возглас удивления: Рультабий показывал мне на пенсне, лежавшее на тумбочке.

– В чем дело? – вопрошал он. – Откуда на моей тумбочке взялось это пенсне?

Я затруднялся ему ответить.

– Разве что… – начал он. – Разве что… разве что… разве что это пенсне и есть как раз то, что я ищу… и что… и что… и что это пенсне дальнозоркого человека!.. – Он с жадностью набросился на пенсне, поглаживая пальцами выпуклости стекол… Потом взглянул на меня, и в глазах его я увидел ужас. – О!.. О!..

Он без конца повторял свое «О!.. О!..», словно осенившая его догадка чуть не лишила его рассудка. Вид у него и в самом деле был безумный, он встал и, положив мне руку на плечо, сказал:

– Это пенсне сведет меня с ума, ибо такое вполне допустимо… Да-да, допустимо, если рассуждать математически… Но если рассуждать по-человечески, этого никак не может быть… или же… или же… или же…

В дверь комнаты тихонько стукнули два раза, Рультабий приоткрыл ее и кого-то впустил. Я узнал жену сторожа, которую видел на допросе во флигеле, и очень удивился, так как полагал, что она все еще сидит под замком.

– В щели, между паркетинами! – едва слышно прошептала женщина.

– Спасибо, – сказал в ответ Рультабий, и женщина тут же удалилась.

Тщательно заперев за ней дверь, Рультабий вернулся ко мне и с растерянным видом произнес совсем непонятные слова:

– Но раз это математически возможно, почему бы и по-человечески этому не быть!.. А если это возможно по-человечески, то дело просто потрясающее!

Прервав монолог Рультабия, я спросил:

– Значит, сторож и его жена на свободе?

– Да, – ответил Рультабий, – я попросил отпустить их. Мне нужны верные люди. Сторож готов теперь умереть за меня, да и жена его души во мне не чает… А раз это пенсне дальнозоркого человека, то мне наверняка понадобятся преданные люди, которые готовы умереть за меня!

– О-о! – молвил я. – Так вы не шутите, друг мой… И когда же надо быть готовым умереть?

– Сегодня вечером! Ибо, должен признаться вам, мой дорогой, сегодня вечером я жду убийцу!

– О-о! О-о!.. Вы ждете убийцу сегодня вечером… Неужели, неужели вы ждете его сегодня вечером? Однако вы, стало быть, знаете убийцу?

– Ну что ж… Теперь я, возможно, и знаю его. Я был бы, конечно, безумцем, если бы решился категорически утверждать, что знаю его; правда, я вычислил его с математической точностью, однако моя математика дает столь ужасающие, я бы даже сказал, чудовищные результаты, что хотелось бы надеяться на возможность ошибки с моей стороны! О, я от всей души уповаю на это…

– Как же так? Еще пять минут назад вы не знали, кто убийца, а теперь утверждаете, что ждете убийцу сегодня вечером. Почему?

– Потому что я знаю, что он придет.

Рультабий не торопясь набил трубку и так же не торопясь стал раскуривать ее.

Это предвещало начало захватывающего сюжета. В этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги, кто-то прошел мимо нашей двери. Рультабий прислушался. Шаги стихли.

– А Фредерик Ларсан сейчас у себя в комнате? – спросил я, кивнув в сторону перегородки.