Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

В результате всех этих событий Полингу пришлось выдержать ряд угрожавших его карьере расследований HUAC, ФБР, Государственного департамента США и Калифорнийского технологического института. Ни в одном из них не было доказано его членство в коммунистической партии, а агенты ФБР, просиживавшие на его университетских и публичных лекциях, за годы слежки не нашли никаких свидетельств нелояльности стране. Но в 1950-е гг. было достаточно малейшего намека на симпатии в адрес коммунистов, чтобы стать парией. Когда Полинг шел по территории Калифорнийского технологического института, коллеги переходили на другую сторону улицы, чтобы не пришлось с ним здороваться; для человека, жаждавшего внимания коллег, это было мучительно. В 1950 г., после того как Маккарти предъявил ему ложные обвинения, Ава Хелен Полинг со слезами на глазах сказала одному из его бывших учеников: «Не знаю, сколько еще муж сможет это выносить»{738}. Однако Полинг справился, и спасла его наука.

Осенью 1951 г. Полинг получил приглашение выступить перед Королевским обществом Великобритании, считавшимся одной из самых авторитетных научных организаций в мире. На этом выступлении, запланированном на 1 мая 1952 г., он должен был представить свое исследование молекулярного строения белков как бы на суд ведущих химиков, биологов и физиков мира, имевших немало вопросов по поводу α-спиральной структуры белков и подготовивших замечания и возражения. Готовясь к докладу, Полинг обдумывал, не включить ли в него материал о нуклеиновых кислотах. Ему давно была известна работа Освальда Эвери о трансформирующем факторе пневмококков, но поначалу он счел ее малозначительной: «Я ее не принял. Видите ли, я был так увлечен белками, что полагал вероятным материалом наследственности не нуклеиновую кислоту, а именно белки, но, разумеется, отводил и нуклеиновой кислоте какую-то роль»{739}.

Полинг написал Морису Уилкинсу и Джону Рэндаллу с просьбой дать ему посмотреть сделанные Уилкинсом хорошие снимки волокон нуклеиновой кислоты. Оба ответили отказом{740}. Уилкинс, часто поучавший других по поводу важности открытости в науке, предпочел сделать исключение, когда речь зашла о его собственной неопубликованной работе. В 1997 г. Уилкинс рассказал об этом довольно сумбурно: «Я сказал: "Нет, большое спасибо, что спросили" – или что-то подобное, что "нам нужно больше времени", мы хотели подольше рассматривать их сами. Я не стыжусь, что было сказано "нам нужно больше времени, если вы не возражаете"»{741}.

Не обескураженный отказом Рэндалла и Уилкинса, Полинг отложил размышления о ДНК и сосредоточился на подготовке к выступлению в Королевском обществе. Следующие несколько месяцев он и Роберт Кори проверяли, уточняли и переосмысляли структуры белков{742}. Имелась и более обыденная задача – продлить паспорт гражданина США для выезда за границу. В той части заявления, где спрашивалось о причинах поездки, Полинг перечислил научные задачи: принять участие в собрании с целью обсуждения структуры белков, назначенном Королевским обществом Великобритании в Лондоне 1 мая 1952 г., прочесть лекции на научные темы в университетах, обсудить научные вопросы, в частности структуру белков, с иностранными исследователями и получить почетную докторскую степень (Docteur de l'Université) Тулузского университета{743}. Прохладным осенним утром его заявление легло на стол миссис Рут Беляски Шипли, возглавлявшей паспортный отдел Государственного департамента США в Вашингтоне (округ Колумбия) в 1928–1955 гг.

На работу миссис Шипли облачалась в строгий темный костюм из шерсти или льна{744}. Этот страшный сон модистки венчала шляпка, напоминавшая опавшее суфле, на стального оттенка волосах, скрученных в тугой пучок. Глаза, безжалостные, как у акулы, прятались за стеклами старомодного пенсне на черной ленточке, пришпиленной к наряду. Углы ее рта всегда были опущены, словно она постоянно хмурилась. За этим суровым обликом скрывалась невероятная гордость, которую она испытывала, самолично рассматривая каждый запрос о выдаче или продлении паспорта, поступавший в Вашингтон, хотя имела в подчинении две сотни человек для обработки ежедневного потока обращений.