Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

Блюда готовили семьдесят поваров и их помощников. Меню включало копченую форель, жареную курятину в соусе с мадерой и гусиной печенью, яблоки во фритюре, овощной салат и на десерт персики в ликере «Гран Марнье» со взбитыми сливками. За обедом сомелье откупорили почти тысячу бутылок красного сухого вина «Шато Бельвю Сент Эмильон 1955» и шампанского «Поммери э Грено брют». Под десерт гости пили кофе с ликером «Мари Бризар энд Стрега» и коньяком «Курвуазье». Студентам, обедавшим этажом ниже в Голубом зале, предложили меню попроще: бутерброды с красной рыбой и стейк из лосятины с ежевичным желе. Но они остались довольны угощением не меньше почетных гостей и потом распевали шведские народные песни{1338}.

После десерта, пока гости не начали доставать гардеробные номерки, на ораторскую трибуну поднялся победитель в области литературы Джон Стейнбек, походивший на Мефистофеля зачесанными назад угольно-черными волосами над высоким, с залысинами лбом, черными ухоженными усами и заостренной бородкой. Свою речь он завершил так: «Отныне человек – самая страшная опасность и наша единственная надежда. Поэтому сегодня, перефразируя Евангелие от Иоанна, можно сказать: в конце есть Слово, и Слово есть Человек, и Слово есть с Человеком!»{1339} Сорок пять лет спустя Уотсон вспоминал, что речь Стейнбека восхитила его как призыв к здравомыслию во времена великих потрясений и безрассудности{1340}.

Следом вышел председатель Нобелевского комитета по физиологии и медицине Арне Энгстрём, известный своими ультраструктурными исследованиями биологических систем. Предваряя речь Уотсона, он сказал: «Открытие пространственной молекулярной структуры… ДНК является крайне важным, так как намечает возможности для понимания в мельчайших деталях общих и индивидуальных особенностей всего живого»{1341}.

Уилкинс и Крик поручили Уотсону произнести речь от имени всех троих. На Уотсоне был отлично сшитый фрак, купленный в кеймбриджском (штат Массачусетс) отделении знаменитой компании по производству мужской одежды J. Press{1342}. Портные постарались, подгоняя костюм, и в тот вечер Джеймс выглядел почти как Фред Астер. Правда, в 1962 г. его шевелюра была уже не такой впечатляющей, как десять лет назад в Кембридже.

Уотсону было трудно говорить из-за больного горла. За несколько часов до церемонии ему даже пришлось обратиться к отоларингологу из Каролинского института; тот не нашел поводов для особого беспокойства и сообщил Уотсону, что является членом Нобелевского комитета и голосовал за него. Помимо севшего голоса, Уотсон очень нервничал и не следил за тем, чтобы говорить точно в микрофон. В результате присутствующим непросто было следить за его речью{1343}.

К счастью, сохранился текст выступления Уотсона, и его речь впечатляет{1344}. Он записал ее на нескольких листках линованной бумаги со штампом Grand Hotel Stockholm. В начале Уотсон отметил, что перед ним стоит сложная задача, так как он говорит также от имени Крика и Уилкинса, и сказал, что для него самого этот вечер – второй из наиболее потрясающих моментов в жизни, а первым был сам миг открытия: «Открылся новый мир, а старого, казавшегося довольно таинственным, не стало».

Далее он рассказал, как они использовали методы физики и химии для понимания биологического объекта, и, будучи самым молодым из троих награжденных за открытие структуры ДНК, подчеркнул, что оно было бы невозможно без Уилкинса и Крика, а также выразил благодарность Уильяму Лоуренсу Брэггу и Нильсу Бору за то, что их вера в новый подход помогала двигаться вперед. В краткой речи не нашлось места упоминанию всех, кто сыграл роль в достигнутом: Макса Дельбрюка, Сальвадора Лурии и других членов «фаговой» группы, Джерри Донохью, Джона Рэндалла, Лайнуса Полинга и Розалинд Франклин{1345}. Когда Уотсон вернулся на свое место, Крик передал ему записку: «Гораздо лучше, чем вышло бы у меня. Ф.»{1346}