Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

Энн Сейр предполагала, что борьба Франклин с отцом и его неприятие и неодобрение психологически навредили ей{205}. В начале 1970-х гг. Сейр и Мьюриэл Франклин в переписке спорили о том, верно ли это. Мьюриэл, естественно, не могла не защищать память своего покойного мужа. Она заявила, что он всей душой поддерживал выбор жизненного пути, сделанный Розалинд, и что несправедливо утверждать противоположное, а также настаивала, что между отцом и дочерью никогда не было серьезных разногласий{206}. В одном из последующих писем Мьюриэл оспорила характеристику, данную Сейр Эллису Франклину, – «узко мыслящий, консервативный викторианский папаша», – возразив, что Розалинд иногда выдумывала обиды и что кое-кто это намеренно подчеркивал и преувеличивал, искажая ее образ{207}.

Сейр, уверявшая, что обсуждала эти вопросы с самой Франклин в середине 1950-х гг., не отступила от идеи конфликта отца и дочери. В письме к Мьюриэл Франклин от 30 октября 1974 г. она пояснила свою точку зрения так: «Розалинд видела в себе человека, которому пришлось бороться с предубеждениями и преодолевать противодействие, и выражала это столь настойчиво и столь многим людям, что такую позицию следует считать частью ее личности». Сейр готова была допустить, что Мьюриэл права, настаивая на отсутствии реального противодействия ее намерениям или устремлениям со стороны отца. Однако, с точки зрения Сейр, реальность здесь мало что значила: «Розалинд считала, что противодействие было, и это убеждение – пусть по существу ошибочное – оказало на нее многообразное влияние»{208}.

Несколько десятилетий спустя Джеймс Уотсон, Морис Уилкинс и Фрэнсис Крик воспользовались этим кажущимся разладом, чтобы изобразить отношения отца и дочери конфликтными, проникнутыми взаимным неодобрением, что якобы стало причиной проблем в общении Франклин с мужчинами. Без всяких на то подтверждений они говорили, что Франклин безнадежно разочаровала своего отца, отказавшись принять традиционную судьбу молодой женщины из хорошей семьи – роль жены, матери и благотворительницы. Подобные заявления демонстрируют полнейшее непонимание сложности и специфики отношений дочерей и отцов, особенно в тот период, когда подросшая девочка осуществляет естественную для развития личности потребность в индивидуализации и отдаляется от первого значимого мужчины в своей жизни{209}. Розалинд Франклин по всем меркам была хорошей и любящей дочерью, близкой с родителями, братьями и сестрой, но в то же время как личность отличалась независимостью мышления, духовной жизни и устремлений. В семейных конфликтах истина зачастую находится где-то посередине. Скорее всего, Эллис и Мьюриэл было бы спокойнее, если бы Розалинд просто вышла замуж и занималась семьей. Вероятно, им понадобилось время, чтобы примириться с из ряда вон выходящим выбором профессионального пути своей дочери в такой загадочной для них и высокоспециализированной области науки, – особенно в сравнении с сыновьями, последовавшими по стопам отца в семейное банковское дело, – но постепенно они приняли это. Кроме того, благодаря давнему интересу Эллиса к электричеству и физике им с Розалинд очень нравилось обсуждать научные вопросы. Он глубоко любил ее, и она так же сильно любила его. Как у многих отцов и дочерей, у них были непростые отношения, еще более усложнявшиеся происходившими в то время колоссальными сдвигами в гендерных ролях, обществе и науке.

Поглощенность Франклин наукой, отмечаемая всеми, кто знал ее в кембриджские годы, могла стать помехой для жизненного успеха. Те, кому она нравилась, считали это проявлением ее неутолимой жажды истины и знаний, однако остальным она казалась далекой и холодной, резкой и колючей. По воспоминаниям одной из студенток колледжа, Гертруды (Пегги) Кларк Дайч, Франклин имела трудный характер, была нетерпимой, властной, непримиримой. Ее манера вести дискуссию, спор не отличалась тактом и дипломатичностью, но потому лишь, что она придерживалась очень высоких стандартов и полагала всех остальных способными соответствовать ее идеальным требованиям{210}. По словам Адриенн Вайль, Розалинд всегда была откровенной в своих симпатиях и антипатиях{211}.