Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

Неоготический кампус Чикагского университета в районе Гайд-Парк, который тогда был пригородом, построен в 1890 г. под эгидой Американского баптистского образовательного общества на щедрые пожертвования Джона Рокфеллера – старшего. Это учебное заведение отличалось сильным преподавательским составом и увлеченными, жаждущими знаний студентами. Там с 1943 по 1947 г. Джеймс Уотсон, предаваясь унаследованной от отца страсти к птицам, изучал орнитологию. Один из преподавателей, придирчивый профессор эмбриологии и зоологии беспозвоночных Пол Вайсс, отмечал, что студентом Уотсон казался совершенно равнодушным ко всему, что происходило на занятиях; он никогда не делал записей и тем не менее в конце курса оказывался лучшим{307}. В 2000 г. Уотсон по-своему охарактеризовал то, чему учили в Чикагском университете, придя к выводу, что на экзаменах нужно не столько знать содержание лекций, сколько уметь обосновать свой ответ: «Высокие оценки в заведении Роберта Хатчинса ставили за мысли, а не за факты»{308}.

Хотя зачетно-экзаменационная ведомость Уотсона пестрела «четверками», Уотсон усвоил три важнейших принципа интеллектуальной работы, верой и правдой служившие ему всю жизнь в науке: обращаться напрямую к первоисточнику, а не повторять чужие интерпретации; разрабатывая теорию, увязывать определенный набор фактов; не запоминать факты, а учиться думать и выбрасывать из головы несущественное. В 1993 г. на мероприятии по случаю сороковой годовщины открытия двойной спирали Уотсон написал об этом так: «Соображения приличий никого не останавливали, и чушь называли чушью»{309}. Он вовсе не считал себя от природы талантливее сокурсников, однако с большим энтузиазмом оспаривал общепринятые представления и теории, не имеющие научного содержания и/или обоснования. Ему был важен поиск знания, а не происхождение или богатство. Еще подростком Джеймс твердо решил, что не потратит ни минуты своей жизни на погоню за деньгами, академическую суету или пустую зубрежку{310}.

Каждый вечер перед сном Уотсон читал популярные романы и рассказы. В частности, на его воображение сильно подействовал роман Синклера Льюиса «Эроусмит» (Arrowsmith), в 1925 г. удостоившийся Пулитцеровской премии[39], в котором рассказывается о жизни, работе и мыслях ученого-медика{311}. Его также весьма занимало кино, в частности такие шедевры голливудской «фабрики грез», как «Касабланка», «Гражданин Кейн», комедии Чарли Чаплина и братьев Маркс.

В 1945 г. семнадцатилетний Уотсон наткнулся на книгу Эрвина Шрёдингера «Что такое жизнь?» и тут же ее прочел. «Я приметил эту тонкую книжицу в биологическом разделе библиотеки и, прочтя ее, изменился навсегда, – вспоминал он впоследствии. – Ген как сущность жизни явно более важная тема, чем миграция птиц. Прежде я не имел возможности достаточно познакомиться с этой научной темой»{312}. Так же как Уилкинс и Крик, Уотсон нашел в книге Шрёдингера больше проблем, чем ответов на вопрос о том, каким образом в хромосомах закодирована генетическая информация»{313}.

Осенью последнего года обучения в Чикагском университете Уотсон прослушал курс физиологической генетики одного из основоположников популяционной генетики Сьюэлла Райта, который восхищал Уотсона блестящим умом и стал для него идеалом ученого, о чем он с восторгом писал родителям{314}. Райт познакомил его с работой Освальда Эвери о ДНК, опубликованной в 1944 г., и поставил ряд вопросов, поиску ответов на которые Уотсон посвятил жизнь: «Что такое ген?.. Как ген копируется?.. Как ген работает?»{315} Через несколько недель после начала лекций Райта Уотсон бросил орнитологию и взялся за изучение генетики. Хотя он получил степень бакалавра естественных наук и в 1947 г., в возрасте девятнадцати лет, был принят в «Фи Бета Каппа»[40], но понимал, что должен еще очень многое сделать, чтобы разобраться в загадках генов. Прежде всего следовало поступить в аспирантуру, где есть возможность овладеть соответствующими задаче методами исследований и получить «билет» в научные круги – степень PhD.