Тайна Зинаиды Серебряковой

Пошли мы в ближнее бистро, выпили какого-то дешевого, но хорошего вина, закусили здешними блинами — очень недурными, только просто с маслом или сметаной их не едят, а непременно со всякими начинками, — и пока сидели за столом, я обратила внимание на заголовок книги. Она была на немецком языке: «Ibn-Foszlan’s und anderer Araber Berichte über die Russen älterer Zeit»[10].

Я, конечно, спросила, что это за книга и кто такой Ибн-Фадлан. Дама — ее звали Софья Богданова, мужа ее — Андреем — рассказала, что они оба занимаются славянской историей и книгу эту редкую случайно купили у букиниста на лотке на набережной Сены. Ибн-Фадлан — арабский путешественник, который побывал в качестве переводчика арабского посольства в Волжской Булгарии и оставил воспоминания об обычаях разных народов, в том числе русов — он так называл славян. Самые интересные заметки, как полагала Софья, касаются погребального обряда. Правда, она не слишком сильна в немецком, а на русский эта книга не переведена, хотя издана в Санкт-Петербурге еще в 1823 году и составил ее петербургский академик Христиан Френ.

— Хотите, я вам переведу? — предложил Борис, который блестяще знал немецкий — выучил, чтобы читать труды немецких путейцев, в которых находил много новаций. — Пока Зика в академии, у меня множество свободного времени. По Парижу без толку слоняться утомительно. В три дня сделаю весь перевод!

К сожалению, трех дней у наших знакомых не было: уже завтра они должны были ехать в Берлин, на какой-то конгресс славистов. Сговорились, что он переведет то, что касается именно этого пребывания у русов и погребального обряда, а завтра мы принесем текст на Гар-дю-Норд, на Северный вокзал.

Наверное, покажется удивительным, что эти люди так легко отдали ценную книгу незнакомцам, но мы испытывали друг к другу какое-то удивительное доверие, словно к родственникам… Мы их потом часто вспоминали!

День уже близился к вечеру, мы расстались, вернулись домой, Борис немедленно засел за книгу, сидел до глубокой ночи, потом утром, когда я в свою Академию ушла, снова принялся переводить, и к вечеру, когда наши новые знакомые уезжали, у него все было готово. Мы отнесли перевод, они предлагали деньги, однако Борис отказался — сказал, что получил огромное удовольствие. Мы простились… жаль, что жизнь больше не свела, они, кажется, собрались в путешествие на Дальний Восток…