ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА

– Стало быть, венок потерял последнюю защиту.

– Тогда, почему, Сатана раньше не похитил венок? Ведь церкви разрушили ещё в тридцатые годы.

– Сделать прямой выход в Ад не просто. Даже, когда этот выход существует, он открыт не постоянно, а в строго определенные дни. На двести пятьдесят лет Полтавской битвы, Дьявол просто не успел сделать «свой выход», а на трёхсотлетний юбилей – закончил, и украл венок.

Дима замолчал, пытаясь запомнить информацию. Коловорот событий кружил голову.

– Ты не случайно живёшь в этом городе, – продолжала Наяда. – И Полтава выбрана целенаправленно. Такую планировку можно было сделать в любом городе, только ничего бы не получилось.

– Почему?

– Потому, что на высоких кручах над Ворсклой есть прямой выход к Богу. Поэтому на Полтавской земле родилось более восьмисот выдающихся людей. Больше не дал ни один регион мира.

У Димы снова возник вопрос:

– Почему Кобо с венком, сразу не нырнул в вырытый Дьяволом ход?

– Ты думаешь, дорога в Ад – сияющий эскалатор, фуникулёр? Для падшей души – да. Но пронести туда венок, очень не просто, поэтому Кобо идёт через прошлое, для подзарядки энергией во временах правления коммунистов. Ведь венок заряжен положительно, и демон тратит много энергии, чтобы нести его.

Дима задумался. «Целая философия получается». Затем, словно, очнувшись, спросил:

– Что такое Полтава небесная?

– Это, небесная аура Полтавы земной.

– А есть ещё Полтава… подземная, что ли?

– Потусторонняя – отпечаток всего негативного.

«Наш философ» опять задумался.

– Дима Томин! – чуть ли не официально обратилась Наяда. – У нас мало времени. Мне нужно знать твоё решение.

Дима повернулся к русалке и, стараясь, твёрдо, выговаривать слова, вымолвил:

– Я выбираю – венок.

– Вот и прекрасно. Честно говоря, я и не сомневалась, – сказала русалка.

То тут, то там, не умолкая, гремела канонада. Звуки стальными дробинками больно кололи ухо.

– Димка!!! – звонко прозвучало над озером. Собственное имя показалось чужим, далёким.

– Димка!!! – уже как от удара плётки встряхнулось сознание.

Медленно переступая через торчащие коряги, то и дело, оглядываясь, из рокового, сиреневого тоннеля боязливо вышёл Андрюша. Диму бросило в дрожь. Сильно вдохнув и сжав кулаки, он протяжно и громко закричал:

– Не-е-е-т!!!

Но Андрюша, уже шёл к ставку. Увидев русалку, споткнулся, но удержал равновесие, замахав руками, как крыльями. Глаза друга невероятно расширились. Подойдя к Диме и не в силах сказать ни слова от удивления, Андрей только глотал воздух, как рыба.

– Прячьтесь! – воскликнула русалка, и в следующее мгновение послышался близкий конский топот. На пригорок выскочили пять всадников в синих мундирах. За ними ещё и ещё.

Друзья быстро залегли в прибрежные кусты. Благо, трава оказалась высокой и плотной, а густой дым от пальбы затруднял видимость.

Вздымая пыль, лязгая оружием, по тропе проехало человек сто всадников в полном вооружении. С горящими, озверевшими глазами на закопчённых, усталых лицах. Их взъерошенные, мокрые, кошачьи усы топорщились, а длинные, слипшиеся волосы, смешно закрывали уши, и вяло развевались. В помятых, запылённых мундирах, устало, подпрыгивая на взмыленных лошадях, всадники никак не походили на театрализованное представление. И было ещё что-то неуловимое и необъяснимое, тяжёлым молотом, стучащее в мозгу – это настоящие шведские воины.

Пока ехали кавалеристы, ребята вдавились в землю, боялись даже дышать. К счастью, клубы тёмно-серого дыма, перемешанного с пылью, неплохо маскировали, а шведам не пришла в голову мысль остановиться у воды. Ошарашенный Андрей, прижавшись правой щекой к земле, с недоумением смотрел на Диму. Пушечная пальба не прекращалась. Мутное, утреннее солнце с грустью глядело сквозь дым, словно через разорванную, грязную тряпку.

Когда последний всадник скрылся в облаке пыли и стих стук копыт, Андрюша вскочил и бросился к лагерю, откашливая и сплёвывая пыль с песком. Дима кинулся за ним.

– Стой! – закричал он вдогонку, но Дорошенко был уже далеко.

Проскочив, на удивление быстро, сиреневую рощу, Дима выскочил на поляну, и остановился, как вкопанный. Поляна оказалась не та, где вчера разбили лагерь. Стоптанную траву окаймляют более массивные деревья, словно обнявшие друг друга разросшимися, длинными ветками. Но самое главное – отсутствуют следы ночного табора. Ни палаток, ни остатка костра, ни нервничающих экстремалов. Кругом клубится дым, пахнет гарью и, без остановки, закладывая уши, грохочет канонада.

Сквозь шум орудий, совсем рядом, раздалось надрывное, конское ржание, видимо бедное животное не выдержало царившего ужаса. Товарищи, словно сговорившись, бросились в сторону и укрылись за толстым, морщинистым стволом поваленного дерева. На поляну выехал отряд шведов. С другой стороны выскочили лихие зелёные мундиры – то были русские.