Тайна золотого орла

– Все было словно во сне. Детали даже не запомнил. Помню, мы подплыли к самой поверхности, потом нырнули. Световое море сделалось ослепительно-белым. В голове зазвучали вопросы, откуда я, зачем хочу забрать венок и так далее. Только задавал их себе я сам. Но на самом деле я их не задавал. Понимаешь?

Андрей сочувственно покачал головой:

– С тобой все в порядке?

– Со мной все в порядке, Андрей! – ответил Дима, распаляясь. – Просто не могу объяснить, что с нами произошло. Там, на дне светового моря, все было необычно, но предельно понятно. Это здесь – ненужные условности, усложняющие жизнь. А там чувствуешь свое истинное «я». Было такое ощущение, что попал в родную стихию. Там моя настоящая Родина, а здесь я временно. У меня просто нет слов. Разум океана – непостижим. Он разговаривал со мной, воздействуя на мой мозг. Это трудно осознать и передать словами. Нам этого не понять, как собаке не постичь алгебру.

– А как ты забрал венок?

– Просто почувствовал его на плече и поплыл обратно. Вот и все.

– Ты видел под водой, я хотел сказать – под светом?

– Видел только ослепительно-белый свет и больше ничего.

– Да, это действительно трудно объяснить, – согласился Андрей.

– Обманула нас русалка, – с грустью подытожил Дима. – Нагло надула. Обещала просветить про Разум океана и не рассказала.

– Ты что – хотел, чтобы она тебе лекцию прочитала, пока ты без сознания крутился по спиралям? Наяда ведь сказала, что расскажет позже.

– А когда – позже? Вот сейчас это позже и наступило. Только нет теперь русалки. Где она? Ау! – Дима с досадой потер лоб, затем с просветленным видом резко обернулся к другу: – Андрюха! Так ты тоже спрашивал?

– Конечно. – Дорошенко улыбнулся.

– Слушай, несостоявшийся носильщик венка! – иронично произнес Дима. – Думаю, не зря русалка поведала про этого, как его, Дударя, нет – Чударя. Давай выберемся в город, определим, что к чему, и попробуем его найти. Хотя я лично никакой хаты на краю обрыва не знаю. А что касается безопасности, думаю, никто и не подумает, что в потрепанной холщовой сумке хранится золотой лавровый венок.

– Ты прямо Шерлок Холмс! – весело ответил Андрей.

Ребята поднялись и пошли по направлению к сиреневой роще. Им не терпелось взглянуть на поляну. Дойдя до места, где должна была начинаться роща, они не обнаружили никаких признаков сиреневого тоннеля – кругом весело шелестели молодые кленки.

Уныло побрели по тропинке. Утоптанная тропа начала петлять, раздваиваться, опять петлять, снова раздваиваться и никак не хотела выводить на заветную поляну. Да и лес был какой-то другой – более чистый, девственный. Отсутствовали пустые бутылки из-под пива, пачки от сигарет, бумажки от мороженого. Вскоре вышли на проселочную дорогу, представлявшую собой хорошо утрамбованный песок с выжженной чахлой травой.

– Что-то не припомню такую местность в окрестностях Полтавы, – встревоженно сказал Андрей. – Дима, где мы вышли? Случайно, не возле Диканьки[4]?

– А где наша поляна и сиреневая роща? – недоумевал Дима.

Ребята ничего не понимали. Допустим, не нашли рощу и поляну, но, долго петляя по тропинкам, непременно должны были выйти к Зеньковскому шоссе, с непрерывно гудящими машинами. Вдоль шоссе все было застроено до самых Стасей[5], а тут дикая проселочная дорога, звенящая тишина и даже линий электропередач не видно.

С двух сторон дороги простирались огромные, поросшие сочной травой поля, окаймленные лесом, словно курчавой бахромой. Вдалеке, вдоль дороги, виднелись низкие хаты под соломенными крышами. Несмотря на дикость, местность что-то мучительно напоминала.

Послышался стук копыт и скрип колес – из-за деревьев показалась худая лошадь, запряженная в обычную телегу. Замученное животное, напрягая костлявые бока, еле тянуло повозку. Крупные вены длинными молниями вздулись на дряблых мышцах. Деревянные колеса, обитые проржавевшим железом, издавали пронзительный скрежет. Корпус телеги, сбитый из грубо обтесанных бревен, смешно качался на ухабах. Огромный хомут, как арка, возвышался над сгорбленной шеей животного.

Правил телегой, восседая на сене, бородатый, нечесаный мужичок в темной, изломанной фуражке, холщовой рубахе и просторных шароварах. Босые грязные ноги свободно свешивались с левого бока телеги, покачиваясь в такт езде. Увидев ребят, мужичок вытянул от удивления морщинистое лицо, словно увидел инопланетян, даже слегка приостановил лошадь. Ребята тоже порядком удивились. Такого колоритного кадра не встретишь даже в самом отдаленном хуторе.

Дорошенко сделал шаг вперед и дружелюбно произнес:

– Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как нам добраться до Полтавы?

Мужичок побелел от ужаса, даже борода разошлась в стороны, как хвост павлина, потом что есть силы стеганул лошадку и быстро помчался к чернеющим хатам.

– Мужичок, конечно, странноват и одет старомодно, – с веселыми нотками в голосе произнес Андрей. – Может, со Шведской[6] сбежал?

Дима еще раз глянул на бескрайние поля, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги, и его осенило.