. Тайна золотого времени

– Мастер умер, и в его мастерской не нашлось никого, кто бы мог достоверно сказать, кому принадлежали эти часы… Потом я обнаружил книгу мастера… Из книги я узнал, когда и для кого были сделаны часы. К тому же, дата на часах (вот видите?) совпала с днем моего рождения, во всяком случае, я так предполагаю. В графе напротив фамилии заказчика стояли те же инициалы, что вы видите теперь. D.М. А что такое D.М. в книге мастера?! Но в той же книге часового мастера рядом с этими инициалами было несколько слов по-испански, что-то вроде «Да здравствует король!». Так я и предположил, что заказчик был испанцем… В последний раз, так во всяком случае говорят соседи Гюйгенса, испанца видели у его дома до того, как исчез сам Гюйгенс и до того, как умер мастер… Странно…

– Что странно?

– Мне только сейчас в голову пришла одна мысль… Гюйгенс исчез в тот же день, когда умер мастер! И патент пропал…

– И?

– И на этом пока всё… Но я надеюсь, что когда-нибудь я узнаю правду о своем происхождении, узнаю, кто мои настоящие родители.

– Вероятно, они были довольно состоятельные люди… А тот корабль… Может быть, там кроется разгадка?

– К сожалению, единственное, что мне удалось узнать, так это то, что корабль шел из Кадиса. Вот потому, сеньорита Лусия, вы оказались на борту моего судна… Я надеюсь в Кадисе найти ответы на свои вопросы, а вы сможете оттуда добраться домой… А знаете ли вы, моя прекрасная попутчица, сколько испанских кораблей носит имя «Санта-Мария»?!

Лусия улыбнулась. В Испании было принято называть девочек в честь Санта Марии, школы при монастырях и церкви – в честь Санта Марии; устраивать благотворительные сборы во имя Санта Марии, благодарить Санта Марию… Не мудрено, что каждый второй испанский корабль носил имя «Санта-Марии».

– А что же моряки?

– Матросы уже давно либо проданы в рабство, либо мертвы. Судовая книга покоится на дне океана… Местные пловцы погружались на дно, но не обнаружили ничего интересного для меня. Возможно, то, что меня интересует, лежит где-то еще глубже…

– Только мне все равно непонятно, почему мусульмане, например, тот же Саид, помогают вам?

– О, с Саидом отдельная история… Когда он служил у Мулай Рашида, шииты подняли восстание в Фесе. Восстание, разумеется, было подавлено, а Саид, защищая дом бея, оказался тяжело ранен. Он умирал, и марокканские врачи отказались лечить его… Я вылечил его. Он мне обязан жизнью и, хотя он терпеть не может европейцев, должен признать отчасти, что в его спасении повинен испанец.

– Кажется, теперь я многое начинаю понимать, – едва слышно сказала Лусия. – Но почему вы именно мне рассказали свою историю? Неужели я могу вам чем-то помочь?

– Во-первых, я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо, а, во-вторых, это так просто не выразишь словами…

Лусия, краснея, отвернулась от пристального взгляда капитана и посмотрела в окно, за которым расстилалось безбрежное, ослепительное в бликах солнца море, и почему-то ей показалось, что она где-то совсем далеко; тонет в морских волнах, в бликах ставшего огромным, во весь горизонт, красного солнечного диска…

Она снова почувствовала на себе пронизывающий взгляд капитана. Под впечатлением увиденного (а может, выпитое ракы сыграло с ней такую шутку?!), она склонилась к Дэвиду настолько, что услышала на своих губах его дыхание.

– Почему вы на меня так смотрите? – наконец решилась она спросить. – В детстве мы играли в «сглядины».

– Сглядины?!

– Да, то есть кто кого пересмотрит… Вы знаете эту игру?

Но капитан молчал, и его молчание было красноречивее любых слов.

– Что ж, вы победили, сэр Дэвид!.. Перестаньте же теперь! Я никому не позволяю на себя так долго и пристально смотреть!

– Вы правы. Простите. Но, с другой стороны, что в этом плохого?! Я ведь любуюсь вами.

– Вы же сказали…

Дэвид коснулся ее плеча. Его ладонь была настолько горячей, что Лусии сразу стало жарко. Он думал успокоить девушку, ставшую внезапно нервно-раздраженной, и хотел заверить, что ей нечего опасаться, что у него нет никаких недостойных намерений. Но произошло совершенно невероятное для них двоих. От его прикосновения по телу девушки разлилось такое тепло, будто она проглотила огненный шар… И в глазах Лусии отразилось бескрайнее вечное небо…

Тогда капитан улыбнулся и тихо сказал:

– Я солгал вам. Разве вы бы осмелились войти в мою каюту?!

Лусия замотала головой, а зрачки ее янтарных глаз стали расширяться.

– Так знайте, теперь мы квиты, и, надеюсь, больше лжи не будет между нами, – сказал он и поспешно добавил: – Никогда…

Потом через минуту, показавшейся Лусии вечностью, почти шепотом сказал:

– Вам не нравится, как я смотрю на вас? А что в этом плохого? Разве кто-нибудь прежде смотрел на вас так, как я?!

Дэвид внимательно смотрел на девушку, пытаясь прочесть ее мысли, а Лусии казалось, что она – лишь сосуд, из которого медленно переливают ее жизнь в нечто более ценное, чему она еще не знала определения. Шелковое платье предательски сползло, открывая для взгляда совершенство юных женских плеч…