Тайная алхимия

— Вы красивы сами по себе, — улыбнулся король. — Но наверное, были еще красивее с большим животом. — Он прижал руку к моему животу. — Если будет на то воля Господня, я дам вам прекрасного принца. Хотел бы я, чтобы ваши предки могли узнать, как они выполнили свою задачу в нас — в этом золотом солнце и серебряной луне, которые должны соединиться в secretum secretorum[56] и принести мир и процветание. Потому что вы моя Госпожа Луна.

— А вы мой Господин Солнце, — конечно же, ответила я.

Это было хорошо сказано: слова прозвенели, словно заклинание в тишине раннего утра, словно чары, которыми я и не подозревала, что владею. Я медленно спустила рубашку с одного плеча, а затем — с другого, так что она упала к моим ногам.

— Так будет честно, — пробормотал он, и тогда я заставила его рубашку соскользнуть с его плеч.

След от раны на шее короля, оставленной клинком меча, был похож на трещину в золоте. Он шагнул назад, чтобы стащить рубашку через голову, потом швырнул одежду на пол. Не успел он снова потянуться ко мне, как я направилась к кровати, повернулась и протянула руку.

Простыни были прохладные и пахли лавандой и горькими яблоками, с помощью которых отдушивали постельное белье.

Король подвел меня к кровати, как придворный, потом лег рядом со мной — он был такой высокий и широкий, что как будто навис надо мной. Его кожа пахла амброй и мускусом.

У меня начала кружиться голова.

Он засмеялся и потянулся ко мне, но медленно, так, что я почувствовала: он сдерживает свое желание, свою силу. Наконец-то его страсть не была простым мальчишеским невежеством.

Я начала двигаться в горячих водах собственного желания и услышала, как он снова засмеялся.

— Видите, моя Мелузина? Вы навели на меня чары, и я подчиняюсь вашей воле. Вы заставили меня быть терпеливым, как алхимик, что разводит огонь, наблюдая и ожидая.

Я потянулась к нему всем телом, теперь я желала его так же, как он желал меня.

Потом мы плыли вместе и порознь, тонули в золоте, а когда я открыла глаза и взглянула поверх его блестящих волос, то увидела Мелузину с широко распахнутыми крыльями, с раздвоенным хвостом.

А потом я ничего уже больше не видела. С громким криком он глубоко вошел в меня, и за одно биение сердца я поняла, что победила и король стал моим — прежде чем сама добралась до тайны тайн.

ГЛАВА 5

Елизавета — Восьмой год царствования короля Эдуарда IV

Когда большая дорога сузилась, приближаясь к Боу-бридж, лошади и вооруженные люди так плотно столпились вокруг, что мой эскорт перемешался с эскортом короля, и я увидела, что Эдуард едет всего лишь в двух футах от меня.

— Моя госпожа! — крикнул он и натянул поводья, чтобы пристроиться рядом со мной. — Надеюсь, с вами все в порядке. Сожалею, что дела столько дней держали меня вдали от вас.

Краешком глаза я видела путаницу наших эскортов, потом, по кивку капитанов, все выстроились в должном порядке.

— Ваше величество! — Я повернулась к королю. — Да, со мной все в порядке, и я счастлива видеть вас в добром здравии. Что же касается дел, этого следовало ожидать — великое событие требует больших приготовлений. — Я немного поколебалась, но мои фрейлины все еще плотно окружали нас, поэтому я лишь сказала: — Да, это великое событие — брак вашей сестры. И все же я знаю, что вам жаль навсегда прощаться с леди Маргаритой.

— Да, — вот и все, что он ответил.

Я подумала о его брате Эдмунде, убитом в семнадцать лет. Но это горе было делом давно минувших дней. Во всяком случае, так сказал король, и я поверила. Конечно, он не мог сильно горевать из-за того, что его сестру отдавали в объятия великого герцога и она уезжала не дальше, чем в Брюгге.

Согласно всем донесениям, Карл Храбрый Бургундский был прекрасным, умным человеком, давно вступившим в годы мудрости. Он даже сделал Эдуарда рыцарем Золотого руна, наградив его самым высшим рыцарским званием, каким мог одарить.

— И все-таки, такой брак во благо Англии, во благо вашей… нашей… сестры не лишает вас причин сожалеть, — сказала я.

— Это верно, — понизил голос король. — Но с Маргаритой не так легко сладить. Думаю, она боится покинуть Англию, когда… — Он огляделся по сторонам, но я уже добралась до моста, и рядом ехали только моя сестра и Мэл, а голоса наши заглушал стук копыт по камням, будивший эхо, и шум реки Лея, прокладывающей путь между быками моста. — Когда мы держим сэра Томаса Кука в Тауэре. Он и Маргарита — давние друзья.

— Может, и так, но Кук — предатель. Арестованные люди назвали его имя так же четко, как имена остальных, помогавших делу Генриха Ланкастера. То, что он гарантировал приданое вашей сестре, — ничто в сравнении с прочим.

— Не всегда легко добиться осуждения, если свидетельства собирались так, как в данном случае, — возразил Эдуард.