Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны.

— Бедный мой мальчик. Зло Эрсепа Проклятого разлучило нас очень рано, и я не смогла посвятить тебя в наше предание. Тебе трудно всё вместить…

— Не забывай, Витея, — сказал Ольд, — его юные года не пропали даром. Он учился по книгам мудрости сельвенов.

— Я во всём старался слушаться короля Магнуса, — сказал Витольд.

— Это тебя и уберегло. Послушный ученик учится сердцем. А твоё сердце от природы правдивое. У короля Магнуса, наверное, тоже правдивое сердце.

— Этот так, — подтвердил отшельник. — Поэтому ему так тяжело теперь. Ум совратил его, и теперь некогда мудрый король разделён сам в себе.

— Он разделился, когда переступит порог пещеры Рисли. А вернее всего, раньше, когда стал слушать речи Проклятого.

Витольд обернулся и посмотрел на запад. Но кругом стоял пробуждающийся, зеленеющий лес.

— Жаль, — сказал Ольд, — но Тайная башня должна быть разрушена.

— Разрушена? — словно эхо, переспросил хранитель. Всё, что было связано с королём, казалось ему таким далёким. — А как же король?

Фея улыбнулась.

— Я столько проспала, что многого не знаю, и вести вливаются в меня медленно. Но я могу ответить на твой вопрос. Король Магнус сам выбрал свою судьбу. Протянув руку к запретным книгам, он обрёк себя на бесславие. И если хоть толика правды осталась в его сердце, а я уверена в этом, он сам всё понимает. Ты уже наверняка знаешь, что если человек выбрал путь, то должен пройти по нему до конца. Невозможно вернуться, и невозможно свернуть. Первая же развилка будет концом этого пути и началом другого. Не печалься о своём короле, честное сердце не знает смерти. — Фея помолчала и добавила: — Ты увидишь короля, но не сейчас.

— Матушка, — Витольд проговорил это имя с трудом, до того оно было ещё непривычным, — король Магнус всегда искал эликсир бессмертия, но так и не нашёл. Может, его вообще не существует?

Фея опять улыбнулась, но уже иной была эта улыбка.

— Ты задал хороший вопрос, сын. Разговор о смерти — очень важный разговор, потому, что он всегда о жизни. Для жителей Пятиречья смерть — это приобщение к своим предкам, к их славе, к их добрым делам. Человек всю жизнь словно копит добрые дела, благородные и мужественные поступки, и потом, умирая, как бы относит их в общую сокровищницу своих предков. Приходит к ним не с пустыми руками. И с этой точки зрения смерть не только неизбежна, но и необходима.

— Но ведь тут что-то не то! — горячо возразил Витольд. — Почему-то король Магнус хотел победить смерть. Он называл её злом.

— Король Магнус действительно мудр, хотя и слеп. То, что он не приемлет необходимость смерти, говорит о его мудрости, но то, что он запутался во лжи Эрсепа Проклятого, и ищет выхода из неизбежного там, где его нет, говорит о его слепоте. Смерть — зло, как и зло всё неизбежное и необходимое. Благо в свободе. Но свобода для слепца — гибельна, ему не обойтись без поводыря. Я уже говорила, что честное сердце не знает смерти, не боится её, но и не мирится с ней. Тебе нужно знать и то, что жизнь сильнее смерти, потому что жизнь — всё, а смерть — ничто. Это печально, но сыны Энолл-Эрона забыли, откуда взялась смерть и откуда взялась жизнь, они забыли о том, что было от начала. Тебе же, сын мой, дано знать изначальное предание. Но не я открою тебе его, а тот, кто лучше помнит. Вот он уже идёт.

Из пещеры вышел высокий человек. Если можно было бы представить себе всё спокойствие и всю величавость, и в то же время безмерную простоту и мудрость, то человек был полным воплощением всего этого. Седой, с лицом испещренным морщинами, но полным жизни и доброты, — язык не поворачивался назвать его стариком.

Фея поднялась с камня, поднялся и отшельник, они оба склонились в глубоком поклоне. Хранитель тоже поспешил встать. Старик поклонился в ответ, и сел на камень.

Если взгляд матери наполнял Витольда тишиной и миром, то взгляд старика, казалось, поднимал куда-то ввысь, как будто открывал возможность видеть сразу всё.

— Дочь, — сказал старик, — ты хотела, чтобы я рассказал этому юноше о делах изначальных?

Фея лесов улыбалась, она была счастлива.

— Ты думаешь, он готов услышать это?

— Да, — ответила фея.

Старик помолчал.

— Тогда садись рядом со мной, юный хранитель, и слушай.

«Первым Отец призвал Энрога и дал ему имя Энгор Светлый, ибо сказал:

— Ты первый и высокий, в тебе отражено все Мое сияние, ты будешь сопровождать Меня, и будешь глашатаем Моим, и будешь предварять Мои входы и выходы. В уста твои вложу неумолкаемую песнь света и благословлю тебя ткать Небеса из света Моего.

Вторым Отец призвал Эндола и нарек имя ему Эндол Мудрый, ибо сказал:

— Ты второй и пространный, в тебе отражена мудрость Моя, ты будешь художником Моим и устроителем Моим, ибо тебе открыты тайны мудрости Моей. Ты обустроишь Землю и прострешь красоту на лицо её, и будут служителями твоими пастухи всякого живота и блюстители всякого прозябания. Свет старшего брата твоего Энгора Светлого будет с тобой, и да освещает он пути твои и труды твои вечно.

Третьим призвал Отец Энолла и нарек имя ему Энолл Милый, ибо сказал: