Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны.

— Да, учитель, — улыбнулся незнакомец. Ему явно польстила искренность юноши. — Эслим Мирелл, к вашим услугам.

— А мы ученики! Да, мы — ученики Эслима Мирелла! — заговорили наперебой молодые люди.

Филипп раскрыл рот.

— Эслим Мирелл?! Не может быть! Тот самый? Знаменитый Ойменский чародей?

Эслим рассмеялся. Захохотали и его ученики.

— Вот ведь, друзья мои, какие только нелепости приходится выслушивать вашему наставнику.

Филипп ещё не мог закрыть рот от удивления.

— У нас в Баргореле мальчишки говорят, что вы можете…

— Полно, полно, юноша, — вдруг сердито заговорил Мирелл. — Меня давно не интересует, что говорят баргорельские мальчишки. Лучше ты расскажи, что за нужда у тебя в Оймене. Как знать, быть может, я смогу тебе помочь.

Филипп был в замешательстве. С одной стороны, перед ним стояла живая легенда и мирно улыбалась ему, с другой — у него важное дело, на него надеются, ему доверяют. Разве, предложив разделиться, рыцарь Орс не показал, что относится к Филиппу, как к взрослому?

— Я понимаю тебя, — снова заговорил Эслим Мирелл, — что стоять на площади, где сотни посторонних глаз и ушей. Тут в двух шагах моя школа, там и поговорим.

Это уже было явно ни к чему. Он попробовал было что-то возразить, но плотное кольцо учеников легендарного мага окружило его и повлекло куда-то. Сын оружейника Шеробуса, мало что соображая, очутился в узком переулке, потом на какой-то мрачной лестнице и, наконец, в зале, который можно было бы назвать просторным, если бы не тусклое освещёние. Свет, проникающий в три узеньких высоких оконца, тут же поглощался чёрными, с облупившимся лаком столами, шкафами, набитыми причудливой посудой и пыльными фолиантами, темными стенами. Потолок был не то высок, не то до того закопчён, что его и видно не было. На столах стояли кованные чёрные подсвечники с сильно оплывшими свечами.

— Ну вот, добро пожаловать в школу Эслима Мирелла! — воскликнул Эслим и повёл рукой.

В комнате были только они вдвоём. Ученики мага куда-то подевались. То, что происходило дальше, Филипп помнил довольно смутно. Эслим усадил его на скамью, сам сел напротив и повёл разговор так, что через четверть часа сын оружейника рассказал ему решительно всё: и про турнир, и про бегство принцессы, и про её похищение, и про принца Корфула и Витольда — словом, всё.

Эслим поначалу задавал много вопросов, но постепенно Филипп так разошёлся, что сыпал как по писаному, сам себе удивляясь. Эслим же обратился во внимательного слушателя. Единственное, что отметил про себя Филипп, это повышенный интерес Эслима к Витольду.

— Так значит, Витольд-книжник в Оймене? — скорее утверждал, чем спрашивал Эслим. — Счастливчик Витольд, любимец короля Магнуса…

— Так вы знаете господина хранителя? — обрадовался юноша.

— Знаю ли я Витольда, спрашиваешь ты? Знаю ли я младшего ученика короля Магнуса? Ха-ха-ха! Отлично знаю!

Глаза Эслима сверкнули.

— Когда-то нас было двенадцать. Двенадцать учеников короля Магнуса Мудрого. И Витольд был самым младшим. Ему было лет десять, когда он приступил к учёбе. Однако благодаря суровому нраву первого мудреца Пятиречья через год число учеников сократилось до семи, через два года до трёх, а потом и до двух. Первые пять, выгнанные королём, были откровенными бездарями, следующие четверо были редкими балбесами, и только трое хоть чего-то стоили. Но Густин Лоб, думаю, самый из нас одарённый, вдруг захандрил и сбежал к отшельникам в Эрсепрель. И мы остались вдвоём с Витольдом. Я очень рано понял, что с королём Магнусом кашу не сваришь. Удивляешься моим словам? Не удивляйся, ведь восемь лет я был с вашим государем накоротке. Он как одержимый бился над эликсиром бессмертия, над живой водой. Слышал о такой? Хотел осчастливить весь Благословенный Край. Но, я думаю, дело было в другом: ему покоя не давало бессмертие Эрсепа Проклятого. Кто, скажи на милость, дал этому человеку прозвище Мудрый? Ведь магия сельвенов давала больше, если к ней относиться бескорыстно. Я это понял и поплатился. Что проку от бесконечно продолжающейся жизни? От бесконечной старости? Совершать чудеса ради самого чуда — вот истинная радость чародея! И когда я совершаю чудо, из которого никакой пользы не извлечёшь, я счастлив. Я вижу глаза людей, я вижу, как они смотрят на меня, я стою над ними и понимаю, что я сродни небу, подающему благодатный дождь. Мне не нужно никаких наград, мне довольно видеть глаза этих людей, их удивление, их восхищение, их страх…

Эслиму пришлось остановиться и перевести дыхание.

— Значит, вы были учеником короля Магнуса, как и господин хранитель? — спросил Филипп, чтобы что-нибудь спросить, его порядком утомила тирада чародея.

— Это Витольд был учеником, как я. Вообще удивляюсь, как ему удалось так далеко продвинуться. Но подхалимов любят во дворцах. Тихий кроткий Витольд, исполнительный, услужливый, всегда смотрящий в рот королю, никогда не имеющий собственного мнения, повторяющий за королём всё, как попугай.

Эслим так разволновался, что встал с места и зашагал по комнате.

— И теперь он, а не я, помощник короля Магнуса, хранитель королевской библиотеки…