Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны.

— Могу, юный хранитель, — сказал отшельник, — могу, и уже помогаю. Только помощь моя такая, что лишь сердце каждого из вас подскажет, как кому поступить и как не поступать. Каждому из вас нужно своё, несмотря на то, что объединяет вас общее дело. И у меня нет одной помощи на всех. Я не могу за принца Корфула отвоевать принцессу, он должен сделать это сам, и он, я верю, сделает это в единственно верное время и в единственно верном месте. Не смотри на меня так, я не знаю, в каком. Могу только предполагать. Если ты подумаешь как следует, то и у тебя появится разумное предположение. Верное или нет, неизвестно, но разумное — да. В таком уж мире мы живём, что всякий дар не даётся даром. Он всегда ускользает, и нужно приложить много усилий, чтобы нагнать его и овладеть, но и тогда, скорее всего, он снова ускользнёт. Чем ценнее дар, тем больше усилий требуется, чтобы владеть им, а владеть даром, повторю ещё раз, — это всегда нагонять его. Настоящий дар не держится в нашем мире, слишком уж он для него лёгкий. Коснувшись наших рук, души, нашего сердца, он стремится вернуться туда, откуда пришёл…

— Откуда?

— Из Ввечного Отечества, которое наш народ ищет столько веков.

— Не понимаю, — сказал Витольд, рассеянно глядя в огонь. — Зачем даётся дар, а потом отбирается? Кому такой дар нужен? Для чего?

— Только для того, чтобы ты стремился к Вечному Отечеству. Оно — единственный настоящий дар, все остальные — промежуточные. Если ты примешь дар и сможешь его не терять, то твоё сердце окажется там куда раньше, чем ступят твои ноги. Рыбу когда-нибудь удил? Если хочешь, любой настоящий дар — это наживка, чтобы поймать тебя.

— Всё это так странно…

— Конечно, мой мальчик. С королём Магнусом вы говорили о другой мудрости. Но тебе нужно узнать и эту. Вот Корфул полюбил Аделину, и эта любовь — великий дар. Если он сможет удержать его, если сможет им владеть, то сердце его всегда будет покоиться в вечном Отечестве. А это значит, что все дары Неба будут принадлежать его сердцу. Мудрость, милость, умение справедливо судить, несокрушимая сила духа… Представляешь, каким он станет королём?

— Не понятно, — задумчиво произнёс Витольд. Он был точно во сне. Яркий свет костра, пронзительная тишина ночи, в которой сильный и мягкий голос отшельника говорил о вещах столь же интересных, сколь и странных. — Рядом с принцем я чувствую себя умным и взрослым, а с вами — как мальчишка…

— А как же иначе! Ты знаешь то, чего не знает принц, а я знаю то, чего не знаешь ты. Но погоди, когда вы вступите в бой, ты сразу почувствуешь себя рядом с принцем мальчишкой, несмотря на то, что учил тебя боевому искусству сам маршал Решш. Корфул — воин от рождения. Такой и нужен сейчас Благословенному Краю. Не к добру зашевелился Эрсеп Проклятый. Боюсь, нас ждут тяжелые испытания. Быть может, в жизни принца, а потом и короля Корфула немало бранной славы.

— Жаль, что вы не можете нам помочь сейчас…

— О Небо! Кому я сейчас всё говорил?!

Отшельник покачал головой.

— Не бойся, принцесса в безопасности. До рассвета вы можете спать спокойно. Погоня продлится какое-то время, и каждый из вас найдёт свою судьбу. А теперь спи!

Витольду показалось, что от последних слов отшельника свет костра засиял ярче, словно бы вырвался и наполнил всё вокруг. Свет был таким ярким, что даже защемило сердце, перехватило дыхание. Но постепенно в этом совершенном свете стали вырисовываться какие-то детали. Они складывались в картину. Светлый, залитый солнцем лес, деревья огромные, волшебные, с прихотливо ветвящимися стволами, с золотисто-зелёными, полными света кронами. Витольд увидел фигуру человека в просторных светлых одеждах. Это была женщина. Она так плавно шла, что, казалось, плыла между стволами. Её светлые, очень длинные волосы плавно струились за ней как бы на ветру, как неторопливая волна, бегущая к берегу. Но ветра не было в этом странном лесу. Витольд почувствовал прилив такой глубокой нежности, какой не подозревал в себе. Он пошёл навстречу, точнее наперерез движущейся женщине. Но она, при всей плавности, двигалась быстрее его. Он прибавил шагу, наконец, побежал, но женщина неизменно была впереди него, словно ускользала. Её фигуру время от времени скрывали стволы деревьев, и тогда хранителя охватывала тревога, даже, казалось, свет мерк в волшебном лесу. Но фигура снова появлялась из-за дерева, и сердце снова наполнялось нежностью. В какой-то момент Витольд понял, что ему не догнать женщину, не увидеть её лица, и страх зашевелился в нём.

— Постой! — закричал он, но вместо крика по лесу тихо прошумел гулкий шёпот.

— Погоди!!! — крикнул он ещё сильнее, и снова крика не получилось. В ответ пришёл такой же шёпот:

— Я сплю… Я сплю… Не буди меня, человек…

Женская фигура всё больше удалялась от хранителя. А он уже бежал, задыхаясь в плотном, как вода, воздухе, но всё же пытаясь выдавить из себя крик:

— Погоди! Погоди! Мама!

И тут женщина обернулась…

Первое, что увидел Витольд, когда открыл глаза, было лицо принца Корфула.

— Уже светает, хранитель, пора в путь!

Витольд быстро поднялся. Костёр давно потух.