Тайная дипломатия — 2

Далее князь Александр, имевший тысячу дружинников против пяти тысяч у шведов, использовал в бою военную хитрость — приказал наловить лосей, привязать к их рогам горящую паклю, а потом направил живые огненные тараны на лагерь неприятеля. Скандинавы, на которых ринулись обезумевшие животные, изрядно опешили, а русские витязи, скачущие следом, воспользовались суматохой и перебили шведов. А ярл Биргер получил увечье не от копья Александра, а от рогов самого крупного из лосей, на котором как раз и сидел сам князь. От того, дескать, шведы до сих пор отрицают свое нашествие на реку Неву и факт получения травмы ярлом. Все-таки, Биргер очень почитаем в Швеции и как правитель, и как основатель Стокгольма, а признавать рану, полученную от какого-то лося, неприлично.

Кому как, а мне повесть понравилась. Читать интересно, претензий на научность в ней нет, а как художественное произведение вполне себе стоящее, имеющее право на существование. Может, по примеру прочих «попаданцев» и мне начать заниматься литературным трудом? Не стану передирать Пикуля или публиковать стихи Владимира Семеновича, а напишу свое, выстраданное. Например — попадание кавалерийского эскадрона на Бородинское поле. Хотя, эскадрона маловато будет. Даже полк французы разделают. А вот ежели всю Первую конную отправить в тыл армии Наполеона, да еще обеспечить рубакам пространственно-временной туннель для поставок боеприпасов, пополнения и эвакуации раненых? Ух ты, как интересно! Нет, не стану. Даже если напечатаю под псевдонимом, то Семен Михайлович все равно прознает, и собственноручно меня зарубит за такую фантазию.

[1] Думаю, понятно и без перевода.

[2] Не за что. Но лучше говорите по-русски, у вас ужасное произношение. (фр.)

Глава вторая. Мышка-норушка

Мария Николаевна, загадочная девушка, мне не понравилась с первого взгляда. Я фантазировал, представляя себе русскую красавицу — кровь с молоком, с русой косой, а тут, можно сказать, сплошное разочарование. Как говаривала моя покойная бабушка — ни кожи, ни рожи. Сама мелкая, жидкие волосы зачесаны назад, остренький носик, кожа истыкана черными точечками. Не девушка, а мышка-норушка. И одета, хоть и с претензиями на городской шик (вон, муфточка, хотя уже конец марта), но пальтишко заношенное, а юбка старая. Но уж коли она пришла, и, как говорил Артузов, ухаживала за мной в первые дни, то выгонять девицу было неудобно. Интересно, чего ей от меня нужно?

— Итак, барышня, что привело вас ко мне? — поинтересовался я, потом спохватился. — Огромное вам спасибо за заботу и внимание.

— Не за что, — ответствовала барышня, пожимая плечиками. — Я и всего-то пару раз за вами постель перестелила.

Я слегка смутился. Кому приятно осознавать, что ходил под себя? Елки-палки, когда читаешь книги о раненых рыцарях, за которыми ухаживали прекрасные дамы, то почему-то нет ни словечка о мокрых простынях и пролежнях. Впрочем, за рыцарями, скорее всего, ухаживали служанки, а дамы только руководили.

— Значит, двойное спасибо, — выкрутился я, а потом снова спросил: — Так все-таки, чему обязан?

— Все дело в брате, — сообщила Мария Николаевна. — Он считает, что вы обязаны мне помочь.

Пока лежал, у меня было время сопоставить и сообразить, что это за незнакомка такая, но мне хотелось услышать ее версию, и я спросил:

— А кто у нас брат?

— У нас с вами не может быть общего брата, — отрезала барышня.

М-да, с чувством юмора у нее тоже плохо, все слова понимает буквально.

— А как же идея, что все люди братья? — хмыкнул я. — Как я понимаю, вы сестра гражданина Семенцова, бывшего студента Горного института и уголовника?

— А что такого? — сделала удивленный вид сестричка Семенцова-Семенова. — Мой брат не на большой дороге с дубиной стоял, не кошельки у убогих отбирал, а занимался подделкой денег Российской империи. Я считаю, что это его вклад в борьбу с преступным царским режимом.

— Ладно, не стану спорить, — развел я руками, хотя и был в корне не согласен с барышней. — Скажите-ка лучше, почему ваш брат считает, что я кому-то обязан помочь, тем более вам? За вашу заботу обо мне я могу вам выразить только большое спасибо, но не более.

— Но Андрей же вам помогал, — сказала Мария Николаевна. — Он у вас и в Архангельске был ближайшим помощником, и потом, на фронте. Он же вам два раза жизнь спас. И товарищ его, который художник, говорил, что Аксенов без моего брата ничего не делает, обо всем советуется.

Вон оно как. Наболтал гражданин Семенцов-Семенов. Рассказать что ли девушке о художествах ее братца? О том, что сам до сих пор удивляюсь, что Семенцова не расстрелял, а хотелось. Правда, свое помилование отработал уголовник с лихвой. Потому, зашел издалека: