Тайная дипломатия Кремля

«В ущерб отношениям с Германией был допущен ряд нелепых инцидентов, срывающих эти отношения. Теперь, когда ради существования СССР надо укреплять положение прежде всего в Берлине, некоторые товарищи ничего лучшего не придумали, как срывать всю нашу работу выпадами против Германии, порочащими ее окончательно. Я еду в Москву, чтобы просить об освобождении меня от должности наркоминдела».

Бывший полпред в Германии Крестинский напутствовал своего сменщика Льва Михайловича Хинчука:

«Мы не продумывали, может быть, до конца вопроса о нашем отношении к попыткам немцев вооруженной рукой исправить версальские границы, но мы всегда осторожно держались во всех тех случаях, когда немецкая сторона заговаривала о совместной вооруженной борьбе, скажем, против поляков. Мы не возражали, когда немцы говорили об общем враге, то же делали наши военные. Таким образом, мы не разбивали надежды немцев на то, что в случае их столкновения с Польшей они встретят с нашей стороны ту или иную поддержку, но никаких положительных заявлений с нашей стороны никогда не было…»

В основе союза с Германией лежали нелюбовь к либеральным западным демократиям Англии и Франции и общая враждебность к Польше, что даст о себе знать осенью 1939 году, когда Сталин легко пойдет на сближение с Гитлером. В конце 20-х годов политбюро записало в своем решении: «Военная опасность угрожает главным образом со стороны Польши».

Немецкое оружие создавалось в России

Рапалло открыл и возможность тайного военного сотрудничества с Германией. Занимался этим Красин, полагая, что ограничения Версальского мира заставят немецкую армию искать обходные пути для развития военной техники и они будут платить России, если она поможет рейхсверу и позволит создавать новые образцы боевой техники на своей территории.

Леонид Красин был полпредом в Англии, затем во Франции и опять в Англии – уже до самой смерти от рака крови (ровесник Ленина, он пережил его всего на два года). Чтобы сделать Красину приятное, за ним сохраняли должность наркома внешней торговли. Хотя непонятно, как можно руководить целой отраслью из Парижа или Лондона. Впрочем, среди большевиков в торговых делах он понимал лучше всех. Красин писал Чичерину о работе советского правительства:

«Эти ребята как-никак держат власть в своих руках уже три с половиной года, за последние же месяцы проявляют решительное стремление поумнеть, умыться и причесаться… При дальнейшем развитии взятой сейчас линии нашей политики внутри страны и при условии отказа от старых, не соответствующих уже более ни нашему положению, ни нашей экономической политике приемов ВЧК и НКИД (запрещение въездов, драчливые ноты, неосновательные аресты спецов, противоречащие договорам конфискации и реквизиции и т. п.), а также при условии пересмотра нашей позиции в вопросе о государственном долге (разумеется, без принятия на себя каких-либо реальных обязательств на ближайшие годы) мы вполне можем рассчитывать на получение значительной материальной поддержки от мирового капитала на экономическое развитие».

Красин считал, что восстановление экономики страны возможно только путем получения значительного внешнего займа. В январе 1922 года он добился получения краткосрочного займа в 200 миллионов золотых марок от немецкого банка «Эльберфельд» на покупку машин и локомотивов в Германии. На XII съезде партии в апреле 1923 года Красин внушал товарищам по партии: «Главная цель нашей внешней политики есть получение кредитов, которые нам нужны для восстановления крестьянского хозяйства, для транспорта, для промышленности и для стабилизации нашего рубля. Одновременно Красин поставил вопрос о развитии экспортных отраслей (целлюлозная и бумажная промышленность, производство марганца, добыча нефти, производство спичек, маслоделие, льноводство, зерно) для получения валюты, необходимой для того, чтобы расплатиться по долгам. Красину даже руководители внешней политики Чичерин и Литвинов казались недостаточно гибкими. Он писал своему заместителю Андрею Матвеевичу Лежаве:

«Наркоминдел, по-видимому, решил тормозить всеми возможными способами завязываемые сношения с Америкой: на днях мы просили разрешить въезд сенатору Франсу, бывшему в течение последних лет в Америке наиболее горячим защитником соглашения с советским правительством. НКИД отклонил разрешение этого въезда… Политика НКИД есть политика всеобщего запора, и никакой торговли на этой базе у нас не выйдет… Чичерин и Литвинов не понимают, что восстановление сношений с такой страной, как Америка, не может произойти ранее, чем к нам присмотрятся после присылки десятков соглядатаев, официальных и неофициальных… Наркомат внешней торговли в первую очередь должен бороться с этой гибельной для Республики политикой НКИД».

Но Красин был неизлечимо болен и 24 ноября 1926 года умер в Лондоне. С его смертью советское правительство лишилось одного из немногих здравомыслящих и понимающих мир народных комиссаров.