Тайная дипломатия Кремля

Начальником Управления пропаганды и агитации ЦК стал новый секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов. Позиции Жданова сильно ослабли. А на место Федосеева в сентябре 1947 года первым заместителем начальника управления взяли из «Правды» Дмитрия Шепилова. Его пригласил к себе Жданов и сказал, что в Агитпропе сложилось неблагополучное положение, а ситуация в стране сложная: «Миллионы побывали за границей. Они увидели кое-что такое, что заставило их задуматься. И они хотят иметь хорошие квартиры (увидели на Западе, что это такое), хорошо питаться, хорошо одеваться. Люди говорят: пропади она пропадом, всякая политика. Хотим просто хорошо жить, зарабатывать, свободно дышать, хорошо отдыхать. Но люди не понимают, что путь к этому лежит через правильную политику. Поэтому настроения аполитичности, безыдейности так опасны. Эти настроения еще опаснее, когда дополняются угодничеством перед Западом. Но в политбюро пришли к выводу, что мы не можем вести успешное наступление на идеологическом фронте, не почистив и не укрепив Агитпроп. Есть такие соображения, чтобы и вас привлечь к этому делу…»

Сложность положения Шепилова состояла в том, что он находился под Ждановым, чьи дни были сочтены, а потому и сам оказался в опасной зоне. Сталин потерял к Жданову интерес, считал его обузой и хотел от него избавиться. «Почему Андрей Александрович все-таки попал у Сталина в немилость? — задается вопросом Хрущев и сам отвечает: — “Наверху” сложилось такое впечатление (насколько оно было обоснованно, мне сейчас трудно судить. — Л.М.), что он вроде бездельника, не рвется к делу. В какой-то степени это все отмечали. На любое заседание в ЦК партии он мог прийти спустя два или три часа, а мог и совсем не прийти. Одним словом, он был не такой, как, например, Каганович. Тот всегда найдет себе дело, ему всегда некогда. А этот спокоен: если ему поручат вопрос, он сделает, а не поручат, так и не надо…»

Дело, наверное, было в другом. Сталин постоянно менял кадры, выдвигал новых людей. И для Жданова настало время уйти. Как раз личных претензий к нему не было. Он просто оказался лишним в политической игре.

Хрущев вспоминал: «Все обедали у Сталина и дообедались до такой степени, что Жданов уже не мог идти. Захотел он, как это раньше случалось, заночевать у Сталина. Не тут-то было. Сталин ему говорит: «У вас есть своя квартира…» — и буквально выпроводил его…»

У Жданова было слабое сердце, а он сильно пил. Даже Сталин, который любил спаивать людей, иногда покрикивал на Жданова, и тот вместо вина послушно наливал себе фруктовой воды. На это обратил внимание Милован Джилас, который наблюдал Жданова на сталинской даче и пришел к выводу, что это типичный интеллигент-циник. Андрей Александрович — единственный за столом — пил апельсиновый сок. Объяснил югославскому гостю, что из-за болезни сердца. Джилас, совсем еще молодой человек, наивно спросил:

— А какие последствия могут быть от этой болезни?

Жданов ответил иронически:

— Могу умереть в любой момент, а могу прожить очень долго.

Молотову Сталин испортил репутацию, последовательно обвиняя его жену в различных антипартийных, а затем и антигосударственных поступках. В случае со Ждановым ударили по сыну — Юрию Андреевичу, который работал в аппарате ЦК, у Шепилова.

Приезжайте на «уголок»!

В недрах Министерства госбезопасности уже созревало так называемое «Ленинградское дело», по которому будут расстреляны многие видные партийные работники — выходцы из Ленинграда. Неясно было, как поступить с Ждановым, который долгое время руководил Ленинградом. Посадить всех ленинградцев, а его одного оставить на воле — было нельзя. Но Сталин трогать Жданова не хотел. Его имя было связано с крупными идеологическими акциями. Если бы его посадили, пришлось бы выбросить в корзину громкие постановления о литературе, музыке, кино. Смерть же Жданова решала все проблемы.

В воспоминаниях Шепилова описано заседание, на котором Сталин резко нападал на Жданова. Андрей Александрович очень плохо себя чувствовал, на совещания приходил с трудом, в буквальном смысле падал в обморок. И лицо — как у покойника. Политбюро решило отправить Жданова в отпуск.

Шепилов сказал Жданову:

— Вам надо немедленно ложиться в больницу!

Жданов ответил:

— Нет, политбюро решило, что мне надо ехать на Валдай. Товарищ Сталин сказал, что там очень хороший воздух для сердечников.

Сталин и напутствовал врачей:

— Вы его гулять водите почаще. А то у него вес лишний…

Эти прогулки в неблагоприятном для сердечников климате быстро довели Жданова до инфаркта…

Тем временем отдел науки ЦК предложил на Всесоюзном семинаре лекторов обсудить вопрос о положении в биологии. Шепилов дал согласие, естественно, поставив в известность начальника управления Суслова. С докладом выступил заведующий отделом науки Юрий Андреевич Жданов.