Тайная Доктрина дней Апокалипсиса. Книга 3. Поиск Пути

Жили-были два брата-близнеца. Один с самого рождения был веселым и игривым, он радовался каждой даже самой простой игрушке, с удовольствием возился с разными жуками и лягушками. Казалось бы, даже во сне с его уст не сходила легкая солнечная улыбка. Он мог забыть сделать уроки, весь день гоняя за бабочками и строя грандиозные песчаные замки, а в школе с превеликим удовольствием принимал участие в разных конкурсах, викторинах и кружках. Долгими осенними дождливыми вечерами он читал у себя на чердаке дома книги о морских приключениях, представляя себя капитаном шхуны, отправляющейся на поиски несметных сокровищ. Дождь, хлеставший по окошкам и крыше, превращался для него в брызги соленых волн, деревянный пол — в палубу корабля, а старые, заброшенные дедушкины рыболовные сети и веревки становились парусами и судовыми снастями. Когда же он читал фантастику, старый чердак превращался для него в кабину огромного звездолета, а он и его команда, как всегда, спешили на помощь далеким гибнущим цивилизациям.

Другой же был полной противоположностью первому. Редко можно было увидеть, чтобы он улыбался и радовался, играл с мальчишками в мяч или прятки. Обычно он был очень серьезен и даже грустен. Он всегда исправно делал домашние задания, а вместо «пустого и бесполезного» развлечения на свежем воздухе, как правило, предавался чтению книг. У них дома была довольно большая библиотека, и он часами напролет просиживал за ними, отдавая предпочтение глубокой и серьезной литературе о жизни на Земле и о Вечности за ее пределами. Эти книги учили его, что человек приходит в этот мир, принося с собой частичку первородного греха — следствие ослушания самого первого человека, что с этим грехом он живет, совершает множество других грехов и умирает, обрекая свою невидимую душу на вечные мучения в ужасном месте, называемом Ад. В толстых книгах было множество старинных иллюстраций и гравюр, изображающих это страшное место. Он испуганно, украдкой рассматривал их перед сном, а потом долго-долго еще не мог уснуть, представляя себе языки пламени, поглощающие нераскаявшихся грешников, и слыша их нечеловеческие крики, полные страдания и отчаяния. Его часто охватывал страх за свое будущее. Он не знал, сможет ли когда-то преодолеть свою, безусловно, греховную и падшую натуру, дабы избежать столь жестокой участи, как это говорилось в его книгах.