Тайная доктрина. Том II

«Ильда-Баоф был далек от того, чтобы быть чистым духом: честолюбие и гордость преобладали в его природе. Потому он решил порвать всякую связь со своей матерью Ахамот и создать мир всецело для себя. С помощью своих Шести Духов, он создал человека, намереваясь сделать его подобием своей мощи; но это ему совершенно не удалось, его человек оказался огромным, бездушным чудовищем, ползающим по Земле. Шесть Духов вынуждены были снова представить свою работу Отцу своему, чтобы он оживил их. Он сделал это, передав Луч Божественного Света, унаследованный им от Ахамот, которая этою утратою наказала его за гордость и самодовольство. Человек, будучи так облагодетельствован Ахамот за счет ее собственного сына, последовал импульсу Божественного Света, который она передала ему, собрал дальнейший запас из творения, с которым он был переплетен, и начал выявлять не образ своего создателя Ильда-Баофа, но скорее образ Высочайшего Существа, «Предвечного Человека». Видя, что он создал существо, превосходящее его самого, Демиург исполнился ярости и зависти. Его образ, насыщенный страстями, отразился в Бездне, как в зеркале; отображение оживотворилось, и из него восстал «Сатана в виде Змия», Офиоморфоса, воплощения зависти и лукавства».[563]

Таково экзотерическое изложение гностиков, и аллегория эта, хотя и будучи сектантской передачей, все же изобразительна и кажется жизненно правдивой. Это есть естественный вывод из текста главы III в Книге Бытия, если понимать его буквально.

Отсюда аллегория о Прометее, похитившем Божественный Огонь, чтобы дать людям возможность сознательно следовать по пути Духовной Эволюции, преобразив таким образом самых совершенных животных на Земле в потенциального Бога, дав ему свободу «силою захватить царство Небесное». Отсюда же и проклятие Прометея Зевсом, так же как и проклятие Иеговою-Ильда-Баофом своего «восставшего сына», Сатаны. Холодные, чистые снега Кавказских гор и неистощимый, опаляющий огонь и пламя неутолимого Ада являют два полюса, тем не менее одну мысль, двоякий аспект утонченной пытки; «Зародитель Огня» – олицетворенная эмблема Φωσφόρος (Фосфора), Астрального Света и Света в Anima Mundi (элемент, о котором немецкий философ материалист Молешотт сказал: «Без Фосфора нет Мысли») – горящий в яростном Пламени своих земных Страстей; в пожаре, возженном его Мыслью, распознающий теперь добро и зло и, все же, будучи рабом своего земного Адама, ощущая коршуна сомнения и полного сознания, грызущим его сердце – поистине, Прометей, ибо он сознательное и, следовательно, ответственное существо[564]. Проклятие жизни велико, однако, за исключением нескольких мистиков индусов и суфиев, как малочисленны те, кто обменял бы все мучения сознательной жизни, все злосчастья ответственного существования на бессознательное совершенство пассивного (объективного) бесплотного Бытия или даже на вселенскую недвижимую Инерцию, олицетворенную в Браме, во время его о «По коя». Ибо, приводя выдержку из талантливой статьи того[565], кто, смешав планы существования и сознания, пал жертвою этого: