Тайная история

Мало-помалу мне удалось вытянуть из него события минувшего вечера. Близнецы пригласили его на ужин, а потом в бар. После этого, уже сам по себе, он отправился на ту самую вечеринку напротив, где какой-то голландец пытался его накурить, а одна первокурсница угощала текилой из термоса. («Симпатичная такая девчонка. Правда, блин, хиппушка. На ней были эти… сабо — знаешь, такие деревянные штуки на ноги? И еще футболка крашеная с цветными кругами. Терпеть их не могу. Я ей говорю: „Солнышко, ты ж такая милашка, как тебе в голову взбрело нацепить на себя это барахло?“») Внезапно он прервал рассказ и, пошатываясь, быстро поковылял в коридор, оставив дверь нараспашку, вслед за чем раздались громоподобные звуки богатырской рвоты.

Его не было довольно долго. Когда он вернулся, от него несло блевотиной, а на побелевшем лице блестели капли пота, однако, казалось, он немного пришел в себя.

— Уф, — выдохнул он, мешком свалившись в кресло и промокая лоб красной банданой. — Кажись, съел че-то не то.

— Ты успел добраться до туалета? — нерешительно спросил я. Реактивные звуки раздавались подозрительно близко.

— Не, — ответил он, тяжело дыша. — Забежал в чулан уборщицы. Налей-ка мне воды, а?

Выйдя в коридор, я обнаружил, что дверь чуланчика приоткрыта, и, краем глаза заметив в его черных глубинах смердящую лужу, поспешил свернуть на кухню.

Когда я вошел в комнату, Банни посмотрел на меня каким-то рыбьим взглядом. Выражение его лица совершенно изменилось, и что-то в нем меня насторожило. Я протянул ему стакан, половину которого он тут же выпил одним большим, жадным глотком.

— Не так быстро, — предостерег я.

Банни пропустил это мимо ушей и, прикончив остаток в один присест, дрожащей рукой поставил стакан на стол. На лбу у него выступили бусины пота.

— Ох, боже мой, — запричитал он. — Господи ты ж боже мой…

Предчувствуя недоброе, я сел на кровать, стараясь подыскать какую-нибудь отвлеченную тему, но не успел собраться с мыслями, как он вновь заговорил.

— Больше не могу это терпеть, — пробормотал он. — Просто не могу. Всеблагой японский бог.

Я промолчал.

Он вытер лоб непослушной рукой.

— Ты небось думаешь, что за фигню я тут несу, да? — спросил он с издевкой.

Не зная, куда деваться, я поменял местами скрещенные ноги. Я предвидел этот момент и уже давно ждал его и страшился. Мне вдруг захотелось ринуться вон из комнаты, бросив Банни одного, но тут он уронил лицо в ладони.

— Все правда, — пробубнил он. — Сплошная правда, ей-богу. Только я один и знаю.

Я поймал себя на том, что, как последний идиот, все еще надеюсь, что это ложная тревога. Может быть, он окончательно поругался с Марион. Может быть, у его отца случился инфаркт. Я сидел, не в силах пошевелиться.

Медленно, словно бы вытирая лицо, он опустил руки, и я увидел его глаза — налитые кровью, болезненно блестящие.

— Тебе такое даже не снилось, ни фига-то тебе… дружок… не снилось.

Я больше не мог это выносить и встал, растерянно оглядывая комнату:

— Э-э, может быть, дать тебе аспирина? Все хотел предложить, но… Если выпить пару таблеток, то утром…

— Думаешь, я спятил, да? — перебил меня Банни.

Почему-то я знал, что все будет именно так — пьяный Банни и я, один на один, в два часа ночи.

— Нет, что ты. Просто тебе нужно немного…

— Думаешь, я псих? Крыша поехала, ага? Никто меня не слушает! — выкрикнул он.

Я уже был на взводе:

— Успокойся, я тебя слушаю.

— Ну, тогда я тебе щас кое-что расскажу…

Когда он умолк, на часах было три. Рассказ его был скомканным и пьяным, бессвязным, с обилием замысловатой брани и заверениями в собственной невиновности, но я без труда смог понять, о чем речь. Однажды я уже слышал эту историю. Какое-то время мы сидели, не произнося ни слова. Свет настольной лампы бил мне прямо в глаза. Вечеринка все не утихала, и вдалеке приглушенно пульсировал омерзительный, навязчивый рэп.

Дыхание Банни стало громким и астматическим. Он уронил голову на грудь, но сразу же очнулся.

— А? Что? — выпалил он в замешательстве, словно бы кто-то подошел к нему сзади и гаркнул в ухо. — А, ну да…

Я молчал.

— Как тебе вообще это все?

Ответить я был не в состоянии. Чуть раньше у меня мелькнула унылая надежда, что, отключившись на несколько секунд, он все забудет.

— Жуткая вещь. Неопровержимо, но факт. Погоди-ка, что-то не то. Как там на самом деле?

— Невероятно, но факт, — механически ответил я.

К счастью, мне не потребовалось изображать перед Банни потрясение. Мне и так было тошно хуже некуда.

— Вот то-то и оно, — с трудом разлепляя губы, назидательно изрек он. — А это ведь мог быть твой сосед. Да вообще кто угодно. Фиг тут что угадаешь.

Я закрыл лицо руками.

— Рассказывай кому хочешь, — пробормотал Банни. — Хоть сраному мэру. Мне наплевать. Пускай их посадят прямо в этот загон напротив почты… ну, который у них рядом с судом. Думает, он весь из себя такой умный… Генри ваш. Это мы просто здесь, в Вермонте, а так бы ему ох как пришлось попрыгать. У моего отца один старый кореш — комиссар полиции в Хартфорде. Если он об этом узнает — бли-ин… Они с ним вместе в школу ходили. В десятом классе даже с его дочкой встречался…