Тайная история капитализма. Почему мы бедные, несчастные и больные

Блага освобождения международного движения капитала, утверждают неолиберальные экономисты, не ограничиваются только восполнением такой «недостаточности накоплений». Оно повышает экономическую отдачу, позволяя капиталу вливаться в проекты, которые обеспечивают возможность наибольшей, по мировым масштабам, отдачи. Свободные чрезграничные потоки капитала, по установившемуся мнению, распространяют «наилучшую практику» [передовой опыт] государственного и корпоративного управления. Иностранные инвесторы, утверждается, просто уйдут, если компании и страны дурно управляются[89]. Некоторые даже доходят до того, что утверждают, что эти «косвенные блага» даже более важны, чем прямая выгода, которая проистекает из более эффективного применения капитала[90].

Приток иностранного капитала в развивающиеся страны состоит из трёх главных компонентов – гранты, заимствования и инвестиции. Гранты – это деньги, которые просто даёт (хотя зачастую с разными условиями) другая страна, и которые называются иностранной помощью или Официальной помощью в развитии (ODA). Заимствования состоят из банковских займов и долговых обязательств (бондов – государственных и корпоративных).[120] Инвестиции бывают «портфельными» в акции, при которых владение акциями имеет целью скорее финансовую отдачу, нежели управленческое влияние и прямые иностранные инвестиции (FDI), при которых акции покупаются с намерением влиять на управление фирмой на регулярной основе[91].

Среди неолиберальных экономистов господствует точка зрения, что иностранная помощь не работает [не приносит пользы], хотя некоторые утверждают, что «правильная» помощь (т. е. помощь не продиктованная в основном геополитикой) [как раз] работает[92]. Заимствования и портфельные инвестиции также подвергаются критике за их нестабильность, переменчивость (волатильность)[93]. Банковские займы [как источник инвестиций] особенно известны свой волатильностью. К примеру, в 1998 году общая сумма банковских займов развивающимся странам составляла 50 миллиардов долларов; после серии кризисов, охвативших мир (Азия в 1997 г., Россия и Бразилия в 1998 г., Аргентина в 2002 г.), их динамика стала отрицательной на последующие четыре года (в среднем минус 6,5 миллиардов долларов в год); а к 2005 году их объём уже на 30 % превышал уровень 1998 года (67 миллиардов долларов). Приток капитала посредством бондов, хотя и не такой волатильный как банковские займы, тем не менее тоже очень переменчив[94]. Портфельные инвестиции еще более волатильны чем бонды, хотя и не настолько как банковские займы[95].

Этот приток [капитала] не просто переменчив, он склонен появляться и иссякать как раз в самое неподходящее время. Когда экономические перспективы развивающейся страны считаются хорошими, может прийти слишком много иностранного капитала. Это временно может поднять стоимость активов (т. е. цены на акции, стоимость недвижимости) выше их реальной стоимости, создавая пузыри активов. Когда наступают плохие времена, нередко от того, что эти самые пузыри лопаются, иностранные капиталы склонны бежать, все разом одновременно, усугубляя экономический спад. Такое «стадное поведение» особенно ярко проявилось во время Азиатского кризиса 1997 года, когда иностранный капитал бежал в огромных масштабах, невзирая на хорошие долгосрочные перспективы затронутых [кризисом] экономик (Корея, Гонконг, Малайзия, Таиланд и Индонезия)[96].

Конечно, такой характер поведения, известный как «проциклический», присущ и отечественным [в противоположность иностранным] инвесторам. И действительно, когда дела идут плохо, такие инвесторы, имея инсайдерскую информацию, зачастую покидают страну ещё раньше иностранцев. Но воздействие «стадного поведения» со стороны иностранных инвесторов намного сильнее, по той простой причине, что по сравнению с суммами плещущимися в международной финансовой системе, финансовый рынок [самой] развивающейся страны просто крошечный. Индийский фондовый рынок, крупнейший в развивающемся мире, имеет размер менее одной тридцатой от фондового рынка США[97]. Нигерийский фондовый рынок, второй по величине в Африке южнее Сахары [вся Африка минус арабские страны] стоит менее одной пятитысячной фондового рынка США.

Фондовый рынок Ганы стоит всего 0,006 % американского[98]. То, что является всего лишь каплей в океане активов богатой страны, может смыть финансовый рынок развивающейся страны.