Тайная история капитализма. Почему мы бедные, несчастные и больные

Кроме того, независимость центрального банка поднимает важный вопрос о демократической подотчётности (подробнее см. Главу 8). Оборотная сторона аргумента о том, что банкиры центрального банка могут принимать правильные решения, только если их работа не будет зависеть от ублажения избирателей [политическим руководством] состоит в том, что они безнаказанно могут проводить политику, которая вредит большинству населения – в особенности, если дать им [ц. банкирам] установку не заботиться ни о чём, кроме уровня инфляции. Нужно, чтобы за центральными банкирами надзирали [общенародно] избранные политики, чтобы они [ц. банкиры] могли быть, хотя бы опосредованно, восприимчивыми к воле народа. Именно поэтому, устав правления Федерального резерва США определяет своей главной ответственностью «проведение финансовой политики страны, путём воздействия на монетарные и кредитные условия экономики, имея своей целью максимальную занятость, стабильные цены и умеренные долгосрочные процентные ставки [курсив автора]»[230], и именно поэтому председателя Федерального резерва регулярно песочат в Конгрессе. Тогда забавно получается, что на международной арене правительство США ведёт себя как Недобрый Самаритянин, который побуждает развивающиеся страны создавать независимые центральные банки, сосредоточенные исключительно на инфляции.

Когда благоразумие неблагоразумно

Гордон Браун (Gordon Brown), который до того как стать премьер-министром Великобритании, был канцлером казначейства (chancellor of the exchequer – министром финансов), гордится, что заработал себе прозвище «железный канцлер». Это прозвище раньше принадлежало бывшему германскому канцлеру (премьер-министру) Отто фон Бисмарку [ещё его называли «честным маклером» – «honest broker»], но, в отличие от бисмарковского «железа», которое присутствовало во внешней политике, брауновская «железность» находилась в сфере общественных [государственных] финансов. Его хвалили за твёрдость и неуступчивость к требованиям дефицитного расходования, исходящим из среды его сторонников в общественном секторе, которые совершенно естественно, громко требовали больше денег, после многолетних бюджетных сокращений консерваторов. Браун так часто подчёркивал важность благоразумия в управлении бюджетно-налоговой сферой, что Уильям Киган (William Keegan), известный британский финансовый журналист назвал свою книгу, посвящённую брауновской экономической политике «Благоразумие г-на Гордона Брауна» («The Prudence of Mr.Gordon Brown»). Похоже, что благоразумие стало наивысшей добродетелью министров финансов.

Упор на финансовое благоразумие всегда был в центре неолиберальной макроэкономики, которую продвигали Недобрые Самаритяне. Они утверждают, что правительство должно жить по средствам и всегда сводить баланс бюджета. Дефицитное расходование, утверждают они, приводит только к инфляции и подрывает экономическую стабильность, что в свою очередь сокращает рост и снижает уровень жизни людей, имеющих фиксированный доход.

Опять же, кто станет возражать против благоразумия? Но, так же, как и в случае с инфляцией, реальный вопрос заключается в том, что конкретно значит, быть благоразумным? Первым делом, быть благоразумным вовсе не означает, что правительство должно сводить баланс каждый год, вопреки тому, что проповедуют развивающимся странам Недобрые Самаритяне. [Конечно], может возникнуть необходимость свести баланс государственного бюджета, но это нужно делать по завершении делового цикла, а не календарного года. В экономическом смысле, календарный год – это исключительно искусственный период времени, и [его применение не может считаться] священным и неприкосновенным. И действительно, если следовать этой [календарной] логике, почему не заставить правительство сводить баланс каждый месяц или даже каждую неделю? Как гласит центральный тезис Кейнса, важно, чтобы на протяжении делового цикла государство вело себя как противовес частному сектору, занимаясь дефицитным расходованием во времена экономического спада и создавая бюджетные излишки во времена экономических подъёмов.