Тайная история Костагуаны

Жизнь на улице замирала. По лицам прохожих было видно, что очень холодно. Я на миг засмотрелся на маленькую девочку, игравшую на обледенелом тротуаре со своей собакой. На девочке было темно-красное пальто и явно тонкий шарфик – даже издалека он выглядел тонким. И пока голос Конрада непринужденно рассказывал мне о судьбе персонажей (а значит, в какой-то степени открывал мне мою собственную судьбу), на тротуар густо падали снежинки и тут же таяли, превращаясь в крошечные водяные звезды. Я подумал о тебе, Элоиса, и о том, что я натворил; и тогда, не спросив разрешения, я открыл окно, наклонился вперед и повернул голову, чтобы снег падал на глаза и мешался со слезами и чтобы Сантьяго Перес Триана не заметил, что я плакал. Вдруг всё, кроме тебя, стало неважно, и я не без ужаса догадался, что так оно впредь и будет. И понял, там, на ледяном ветру, понял, в чем состоит мое наказание. Понял, что через много лет, когда разговор с Джозефом Конрадом останется далеко позади, я буду по-прежнему вспоминать тот день, когда исчез из истории, осознавать глубину моей утраты и непоправимый ущерб, причиненный нам событиями моей жизни, и, самое главное, я буду просыпаться по ночам и спрашивать себя, как спрашиваю сейчас: где ты, Элоиса? Какая тебе досталась судьба? Какая роль выпала тебе в злополучной истории Костагуаны?

От автора

Может быть, «Тайная история Костагуаны» родилась из «Ностромо», впервые прочитанного мною в гостях у Фрэнсиса и Сюзанны Лоренти (в Ксори, Бельгия) в августе 1998 года, а может, из эссе «„Ностромо“ Джозефа Конрада», которое Малкольм Дис включил в свою монографию «О власти и грамматике», с которой я познакомился в Барселоне в начале 2000 года, а может, из подробной статьи, опубликованной Алехандро Гавирией в колумбийском журнале El Malpensante в декабре 2001 года. Но также возможно (и мне больше всего нравится именно эта возможность), что роман забрезжил передо мной в 2003 году, когда я, по заказу моего друга Конрадо Сулуаги, писал краткую биографию Джозефа Конрада. Выполняя этот своевременный заказ, я перечитывал – из необходимости и из любопытства – письма и романы Конрада, а также тексты Диса, Гавирии и многих других, и вдруг мне показалось совершенно невероятным, что никто до сих пор не написал такой роман, – а ведь это не что иное, как лучшая причина сесть и написать его. Я прочел примерно полсотни книг, пока работал над этой, и было бы нечестно не упомянуть по крайней мере следующие: «Джозеф Конрад: три жизни» Фредерика Карла; «Тропа между морями» Дэвида Мак Каллоу; «Конрад в XIX веке» Иэна Уотта; «История пятидесяти лет скверной власти» Хосе Авельяноса и «1903: прощай, Панама!» Энрике Сантоса Молано. С другой стороны, было бы несправедливо забыть некоторые фразы других авторов, служившие мне проводниками и наставниками при написании романа. Они стали бы эпиграфами, если я бы, следуя собственному капризу и ничему более, не счел бы, что это нарушает хронологическую автономность повествования. Из рассказа Борхеса «Гуаякиль»: «Видимо, трудно говорить об этой карибской республике, не заражаясь, хотя бы отчасти, пышным стилем ее самого известного бытописателя – капитана Юзефа Коженёвского»[41]. Из «Истории мира в 10 1/2 главах» Джулиана Барнса: «Мы придумываем свою повесть, чтобы обойти факты, которых не знаем или которые не хотим принять; берем несколько подлинных фактов и строим на них новый сюжет. Фабуляция умеряет нашу панику и нашу боль; мы называем это историей»[42]. Из «Искусственного дыхания» Рикардо Пильи: «Мне принадлежат только те вещи, историю которых я знаю». Одна из самых знаменитых и повторяемых цитат из джойсовского «Улисса» – «История – это кошмар, от которого я пытаюсь проснуться»[43] – мне не пригодилась: может, для Стивена Дедала она и кошмар, а Хосе Альтамирано, мне кажется, сравнил бы ее скорее с фарсом или водевилем.

Так или иначе, первые страницы романа были написаны в январе 2004 года, а окончательная версия появилась примерно два года спустя, и за это время многие люди вольно или невольно, прямо или косвенно (совсем косвенно) вмешивались в сочинение: иногда облегчали мне письмо, иногда – жизнь, а иногда, очень редко, – и то, и другое. Я хочу выразить им благодарность и признательность. В первую очередь – Эрнан Монтойя и Сокорро де Монтойя, пусть этой пары строк совершенно недостаточно, чтобы ответить на их щедрость. А также Энрике Эрис и Йоланда Сеспедоса, Фанни Веландиа, Джастин Уэбстер и Ассумпта Аюсо, Альфредо Васкес, Амайя Элескано, Альфредо Брайс Эченике, Мерседес Касановас, Мария Линч, Херардо Марин, Хуан Вильоро, Пилар Рейес и Марио Хурсич, Хуанчу Эргера, Матиас Энар, Родриго Фресан, Пере Суреда и Магда Англес, Химена Годой, Хуан Аренильяс и Ньевес Тельес, Игнасио Мартинес де Писон, Хорхе Каррион, Камила Лев и Исраэль Вела.

Эта книга чем-то обязана многим людям и всем (как и я) – Мариане.

Х. Г. В.

Барселона, май 2006 года

Об авторе

Foto Diana Matar